Борис Широкий - Наши северные собаки. Введение в лайковедение

Само собой, наряду с указанными видами, на общей с ними территории известны костные остатки собственно волков и шакалов. Например, Н. К. Верещагин в своей главе из цитированной выше монографии «Волк» упоминает некрупного плейстоценового апшеронского волка Canis lupus apscheronikus (т. е. подвид волка), хорошая серия черепов которого обнаружена на Апшеронском полуострове. Этот и подобные примеры свидетельствуют о реальности палеогеографической изменчивости древних волчьих популяции. И не исключено, что часть из упомянутых выше ископаемых видов является результатом морфометрических упражнений палеозоологов на плохо сохранившихся костных остатках (открыть новый вид престижнее, чем описать подвид). Тем более что даже индивидуальная внутрипопуляционная изменчивость современного волка очень значительна. В пределах его ареала длина взрослых особей – от 82 до 160 см, а вес от 19 до 80 кг (то же издание «Волк»). Выходит, что есть основания «производить» от волка даже небольшого торфяного шпица.

Интересные факты приводит Н. К. Верещагин в названной монографии. Правда, они – за пределами нашей географии.

Речь идёт о хорошо изученном ископаемом гигантском «ужасном» волке Америки – Canis dirus. Он «процветал» 25 – 15 тыс. лет назад и вымер вслед за крупными травоядными – они были его основной пищей. Похоже, что «ужасный» волк был увеличенной копией обыкновенного волка (который – C. lupus): «По общим пропорциям его череп поразительно напоминает таковой гигантского экземпляра серого волка». И вот этот обычный «серый волчишко», обитавший рядом с «ужасным волчищем» сумел победить в соревновании за право жить в наши дни. Выжил, а кто захотел – пришёл к дикарю, вывел его в люди, помог освоить огромные пространства. Теперь здравствует. И на воле, и в качестве нашего товарища. Большой и очень сильный – не всегда лучший. Знаем это и по лайкам. Видно, дело не только в пищевой специализации.… Чтобы приспособляться к смене условий, нужно обладать ещё чем-то, в т. ч. и здравым рассудком.

Вспомним кстати, что и у нас, в Евразии в то же далёкое время послеледниковья были интересные истории очень напоминающие эту американскую. Бурый медведь «обошёл» огромного пещерного, обыкновенный олень – большерогого гиганта, а человек разумный – примитивного силача неандертальца…

Возвращаемся к волку – несомненному предку собаки. Добавим ещё.

Известны многие примеры превращения волчонка в практически домашнюю собаку. Где-то у нас затерялась заметка с фотографией небольшой упряжки, которая состояла из волков – на них развозили в городе разные товары. А в Аянке – самом северном селе Корякии до сих пор используют волков для улучшения своих собак. Мы в это поверили, когда в 1991 году описывали там камчатских (корякских) лаек из упряжек – бросилось в глаза резкое преобладание сплошных волчьих окрасов (совсем без пежин).

Так что по поводу волка мы не сомневаемся. А как же шакал, ископаемые койотообразные и другие из рода Canis? Вот нам интуитивно импонирует точка зрения ученого-кинолога А. Д. Пояркова (1991), который вслед за К. Т. Сулимовым считает одним из предков домашней собаки вымерший вид, похожий на койота. К такому койотообразному виду Евразии, скорее всего, возводится генеалогия одной из древнейших собак – Canis familiaris palustris (собака свайных построек). Не исключает койота нашего материка среди возможных предков собаки и П. В. Пучков (1993), которого мы уже цитировали выше: «Волку (и, возможно, вымершему койоту Евразии – Canis cf. latrans ) был выгоден „союз“ именно с человеком, с которым у волков тогда не было вражды».

Возможны ли анализы генного уровня на остатках ископаемых псовых, которые нужны для того, чтобы исключить их из числа предков собаки? Нет ли другого пути для ответа на наш вопрос?

Знаем, что мнения систематиков о волчьем роде очень разнообразные. От крайней позиции сторонников выделения в составе рода максимального количества видов до противоположных «объединительных» стремлений. Вплоть до постепенного вызревания у некоторых «нестандартных» зоологов убеждения в том, что волк, шакал и койот (и ещё кто-то из вымерших) являются подвидами или даже вариететами одного вида – политипического и симпатрического (когда ареалы перекрываются). По их мнению, доказанные факты эффективного скрещивания этих форм хотя бы при определённых условиях – главный, определяющий фактор обозначения вида.

Кажется, логика здесь есть. Живут же на Северо-Востоке, на одной территории разные бурые медведи: обычный и редкий легендарный большой медведь «иркуйем». Охотники и особенно непрофессиональные «медведеведы», такие как наш знакомец Родион Сиволобов из корякского посёлка Тиличики (дома у него – интересная коллекция зверей и птиц), убеждены, что «иркуйем» – неизученный вид. Но учёные зоологи не дают ему статуса выше вариетета. Мы видели эти огромные шкуры и черепа, но больше согласны с зоологами (при большом уважении к Родиону Сиволобову – он ещё и заядлый лаечник, успешно охотился в тундрах Корякии с карело-финской лайкой).