Сборник - Язык – гендер – традиция. Материалы международной научной конференции

…незаконченность, отрывчатость частушки и есть ее главная и характерная отличительная черта… Частушка выражает один момент, одно мимолетное переживание человека [9] Симаков В. И. Несколько слов о деревенских припевках частушках. СПб., 1913 С. 11. .

Но в продолжение этой мысли он высказал соображение, являющееся, на наш взгляд, знаменательным:

Частушка никогда не была песней и никогда не собиралась заменить песню [10] Там же. .

Так что же она такое и какие социальные действия посредством ее совершаются?

Мне вспоминается характерное сравнение, сделанное одним крестьянином, он сравнил частушку с газетой: – Вы, говорит, все новости городской жизни узнаете из газет, а мы деревенские новости можем узнать из частушек [11] Там же. С. 13. .

Итак, частушка служит для передачи новостей. Вместе с тем, записи частушек позволяют заметить исключительную пространственную мобильность этих жанровых форм: одни и те же тексты фиксируются на очень отдаленных друг от друга территориях. Тексты частушек очень устойчивы, несмотря на всеми отмечаемую их «сиюминутность». Это позволяет предположить то, что новостью является не сам текст, но акт приписывания некоего текста некоему конкретному факту. Или, точнее, сотворение некоего социального факта – новости (события) – посредством верификации определенного текста. Именно в этом смысле – как временной вектор, воздействующий на динамику социума, обеспечивающий его жизнь во времени, и следует, на мой взгляд, рассматривать частушку в аспекте ее социальности.

В юнгианской психологии сны являются не только символическим зеркалом личности, но и отражают процесс духовного развития человека, который Юнг назвал путем индивидуации. Этот путь не преодолевается посредством волевых усилий, человек идет по нему естественно всю свою жизнь. Психический центр (Самость), регулирующий духовный рост, является источником сновидческих сюжетов и образов. В снах Самость проявляет себя через символы развития, преображения, вечности, святости и красоты.

В женских снах Самость часто выступает в облике жрицы, волшебницы, богини, любви или плодородия, Божьей Матери. В качестве примера рассмотрим фрагмент женского сна:

Я стою у излучины реки. Вода в реке так спокойна, что ее поверхность кажется темным зеркалом. Очень тихо, так тихо, что воздух звенит, будто от напряжения. Я чего-то жду. Из-за поворота реки появляется лодка без гребцов. На носу лодки стоит женщина в простой белой одежде, с венком на голове. В ее руках букет из водных цветов: белых лилий, желтых кувшинок. Стебли очень слабые, и цветки висят как поникшие головы. Лодка пристает к берегу в том месте, где я стою. Я подхожу к женщине, и она отдает мне цветы.

В этом фрагменте река и лодка – символы жизненного пути человека, его развития, судьбы, вручение цветов – акт инициации, и мудрая женщина в белой одежде – символ Самости. Еще один пример:

Я стою посреди огромного храма Вокруг темно, и мне трудно оценить его размеры. У храма нет купола. Наверху я вижу месяц и звезды. Очень тихо. Впереди справа я замечаю золотое свечение. Я направляюсь туда, и мои шаги отдаются гулким эхом. Золотой свет идет от иконы размером с человеческую фигуру. Икона в окладе, от женщины исходит спокойствие и уверенность. Я смотрю на нее, и мне кажется, что она тоже смотрит на меня. У нее в руках скипетр и держава, на голове венец. Я становлюсь вплотную к иконе, поворачиваюсь спиной и влезаю в ее пространство, заполняя собой фигуру женщины. В момент слияния с ней, я испытываю чувство блаженства, какого никогда не переживала прежде.

Вне зависимости от пола сновидца образами высшей мудрости могут быть животные (змеи, драконы, крокодилы) особенно если во сне они наделены способностью говорить, Часто Самость предстает в виде камня, кристалла, драгоценностей, золотых монет или слитков, летающих тарелок, Божьего гласа, квадрата или крута. Основная задача появления символов Самости в наших снах состоит в наставлении нас на истинный путь, утерянный нашим сознанием. Следуя пути индивидуации, человек ощущает, что он проживает свою жизнь в соответствии с неким тайным промыслом, – так, будто кто-то сверху берет опеку над ним и его жизнью.