Петр Асташенков - Советские ракетные войска. 2-е переработанное и дополненное издание

После завтрака часы, казалось, совсем остановились… Вдруг мне показалось, что я не смогу дождаться передачи дежурства, обмена ключами, револьверами и кодами. Мне страшно захотелось вырваться из этого ядерного спускового механизма и вернуться туда, где сияет солнце…»

И это пишет человек, пробывший под землей 24 часа. А что же сказать об американских офицерах, находящихся там регулярно? Лучше всего об их состоянии говорит строжайший контроль за ними. Американские журналисты пишут: «Их проверяют по крайней мере каждые 6 месяцев специальные группы, называемые комитетами стандартизации, часто к ним заглядывают инспекторы. Командиры и друзья следят за их душевными волнениями, за чрезмерным увлечением выпивкой, за несдержанностью в гневе и за ненормальными явлениями в поведении».

Действительно, в условиях удушливого атомного психоза психика людей нередко отказывает.

Показательно, что в США проблемы взаимоотношений человека и ракеты наиболее острые. Там приходится принимать специальные «меры предосторожности» против, как американцы говорят, случайного возникновения ядерной войны. Эти меры предосторожности продиктованы полным недоверием американских властей к своим ракетчикам. Они пе без основания боятся, что ракеты поднимутся в воздух «из-за механических неполадок или человеческой ошибки в командных инстанциях, протянувшихся от Белого дома до тех лиц, которые находятся в долговременных огневых сооружениях и которым придется фактически вести ядерную войну».

Не веря даже своим офицерам-ракетчикам, власти США требуют, чтобы решение на пуск ракеты осуществлялось двумя лицами. В одной из газет так описывалось взаимодействие этих лиц в дежурной службе 564-го подразделения стратегических ракет. «Капитан Брюс Гендерсон и лейтенант Уильям Питс, разделенные метром пространства, сидят в белых халатах молча за пультом с рядами серых кнопок. Настороженно следят друг за другом и за пультом. Так идет час за часом… Но стоит Питсу пошевелиться, махнуть рукой, как Гендерсон немедленно схватит пистолет и направит на него. Если Питс остается неподвижным, Гендерсон через минуту положит пистолет на место…»

А один американский журнал приводит еще деталь, иллюстрирующую, до какой степени недоверия доходит американская военщина. Ракетчики «будут отделены друг от друга непробиваемым пулями стеклом, с тем чтобы ни один из них не мог убедить другого — может быть, при помощи револьвера — присоединиться к нему, чтобы запустить ракету без соответствующего приказа».

И все эти предосторожности широко описываются в печати. «По мере того, — пишет американская пресса, — как ядерное оружие становится все более сложным, усиливается беспокойство насчет возможности либо аварий в этом механизме… либо психического расстройства у какого-либо лица, занимающего ответственный пост».

Лихорадочно ведется в США гонка стратегических ракетных вооружений, подготовка ракет к боевому применению, разрабатываются агрессивные планы против миролюбивых народов.

Наши стратегические ракеты в надежных руках.Советские люди хорошо знают, что наша страна обладает превосходством над США не только в качестве стратегических технических средств, но и в «прочности» самого решающего в военном деле «человеческого материала». Преданность наших ракетчиков, как и всех советских воинов, идеям марксизма-ленинизма, партии и народу рождает невиданный энтузиазм, стремление своим трудом крепить могущество страны, повышать боеготовность, совершенствовать свои морально-боевые качества.

Советским людям не приходит даже в голову беспокоиться о крепости духа своих воинов. У наших ракетчиков ясное сознание, твердые моральные устои, неколебимое самообладание и выдержка. Все побывавшие в гарнизонах стратегических ракет могут сказать: «Мы не видели пистолетов, направленных одним дежурным на другого, и непробиваемых пулями стекол не видели. Мы видели спокойствие и уверенность, братское доверие, ясные взгляды и ясные лица».

Новый облик имеют наши ракетные части и их гарнизоны по сравнению с тем, что мы видели в войсках в прошлом. Теперь они напоминают, скорее, производственные предприятия, где есть свои энергостанции, поточные линии, сложнейшие механизмы. Здесь наука так же тесно состыкована с боевой техникой, как ступени ракеты меж собой.

И почти каждый встреченный вами в части специалист, можно не сомневаться, — инженер или техник. Их доля в составе офицеров подразделений достигает 70–80 процентов. И все они, как правило, поборники новой техники, борцы за наилучшую подготовку к боевому применению.