Алексей Борисов - От Кинбурна до Лиссы. История боевых кораблей

«Лаве» и «Тоннан» получили примерно по 60 попаданий; на «Тоннане» 9 моряков были ранены. Впечатление, произведенное неуязвимостью броненосных кораблей, оказалось настолько сильным, что русский комендант Кинбурна в тот же день сдал крепость.

Из первого опыта применения бронированных кораблей французы сделали правильные выводы: на очереди – строительство реально мореходных броненосцев. Францией в то время правил честолюбивый император Наполеон III – племянник знаменитого Наполеона Бонапарта, захватившего в 1795–1812 годах всю Европу кроме Великобритании и России, и, а конце концов, потерпевшего поражение в борьбе с ними. После поражения России в Крымской войне на повестку дня французской империи естественным образом вставала борьба с Англией – наиболее мощной промышленной державой того времени (до 60% мирового промышленного производства) и обладательницей самого многочисленного флота.

Император понимал, что для победы над «владычицей морей» необходимо качественное превосходство. Будучи не только августейшей особой, но и человеком, живо интересовавшимся различными военно-техническими новшествами, Наполеон III на какие только эксперименты ни шел в поисках антианглийского чудо-оружия – вплоть до опытов по постройке гребных судов с носовым тараном по образцу античных триер! Но, в конце концов, рецепт был определен двусложно: броненосцы с нарезной артиллерией!

В ходе Крымской войны нарезное стрелковое оружие продемонстрировало подавляющее превосходство над гладкоствольными ружьями, и естественным образом стал вопрос о создании нарезных пушек. Предполагалось, что такие орудия будут обладать большей дальнобойностью, точностью стрельбы и, благодаря более тяжелому продолговатому снаряду – большей пробивной и разрушающей силой по цели.

Надо сказать, что нарезная артиллерия известна, по меньшей мере, с XVII столетия. Изначально нарезы вводились для лучшей обтюрации – чтобы пороховые газы не прорывались между стенками снарядами и стенками канала ствола.

Но заряжать нарезное орудие с дула гораздо сложнее, чем гладкоствольное. Нарезные орудия обладали намного меньшей скорострельностью, быстрее изнашивались, и серьезного внимания военных не привлекли. Попытки повысить скорострельность путем создания орудий с заряжанием с казны, также не привели ни к чему хорошему. На тогдашнем уровне техники не удалось добиться ни надежности затворов (их вырывало из гнезда при выстреле), ни надежной обтюрации: газы прорывались через зазоры между стенками казенной части орудия и затвором.

В середине XIX столетия идея нарезной артиллерии обрела большую популярность, но занимались ею, по-прежнему, отдельные энтузиасты. Наиболее известны двое – итальянский офицер Кавалли и шведский предприниматель Варендорф.

Кавалли был типичным изобретателем-универсалом – он предлагал и проекты нарезных пушек, и броненосцев ,и т.п. В 1840-х годах ему удалось построить несколько образцов нарезных казнозарядных орудий с приемлемой надежностью. Он пытался продать свои изобретения всем, кто их купит. И хотя покупателей не нашлось, но испытания пушек Кавалли в разных странах способствовали популяризации его идей.

Варендорф был владельцем весьма преуспевающего завода, который снабжал первоклассной артиллерией армии и флоты Пруссии и Австрии, и многих других европейских стран. Известно, что Кавалли во время своих разъездов по Европе встречался с Варендорфом. Но неизвестно, стало ли увлечение шведского промышленника нарезной казнозарядной артиллерией последствием этой встречи, или же он пришел к этой идее самостоятельно.

Считается, что затвор Кавалли обеспечивал лучшую обтюрацию, но его чаще вырывало из гнезда каморы при выстреле. Затвор Варенберга был надежнее, и во второй половине 1850-х и вплоть до его смерти в 1861 г. Варендорф был ведущим экспортером нарезной артиллерии по всему миру.

Эксперименты Кавалли были хорошо известны во Франции, знакомы там были и с пушками Варендорфа. В ходе экспериментов в 1855–1857г. французам удалось разработать довольно удачные образцы нарезных пушек для армии и флота. В том числе корабельную пушку, совпадающую по калибру (164,7 мм) со стандартной 30-фунтовкой – основным орудием французских линкоров и фрегатов.

Ведущий французский кораблестроитель того времени Дюпюи де Лом предлагал строить корабль целиком из железа, но император торопил, и решено было переделать в броненосец один из строящихся деревянных линкоров «Ла Глуар» («La Gloire» – «Слава»). Верхнюю батарейную палубу на нем разобрали, а сэкономленный вес израсходовали на установку 120–100 миллиметровых железных плит, которыми почти полностью покрыли всю надводную часть корпуса. Получился корабль водоизмещением порядка 5600 тонн, со скоростью около 13 узлов, вооруженный 36-ю нарезными пушками калибром 164,7мм.