Коллектив авторов - Сибирский текст в национальном сюжетном пространстве

Зауралье – потенциально открытый географический образ. В содержательном отношении оно может представлять из себя целостный «веер» дискурсов, направленных на ментальное освоение собственно Сибири, Дальнего Востока, Казахстана, Монголии, Центральной Азии в целом, Китая. В отличие от географических образов Сибири географические образы Зауралья могут разрабатываться и конструироваться как комплексные экстравертно-интровертные системы с использованием принципа дополнительности: всякий вновь разрабатываемый образно-географический дискурс имеет когнитивную «поддержку» соседних дискурсов, как бы вставляющихся друг в друга, оппонирующих друг другу и в то же время взаимодополняющих 48 48 Ср.: Митрофанова Л.М. «Урал», «Зауралье», «Россия» и «Сибирь»: перекресток понятий в творчестве Д.Н. Мамина-Сибиряка // Литература Урала: история и современность. Вып. 4. Локальные тексты и типы региональных нарративов. Екатеринбург, 2008. С. 130-136. . Следует учесть, что в своей основе эти образы должны иметь российское цивилизационное происхождение, что не может мешать плодотворным знаково-символическим заимствованиям.

В основе потенциально эффективного развития географического образа Зауралья и в целом в метагеографии Зауралья должна находиться система устойчивых пространственных представлений об Урале, позиционирующих этот район не как традиционную границу между Европейской Россией и Сибирью, Европейской и Азиатской Россией, но как настоящий, истинный, новый центр России и российской цивилизации. Подобное позиционирование как раз может быть специфической уральской геоидеологией, скрепляющей все уровни достаточно хорошо сложившихся пространственных представлений об Урале. В таком случае пространственные представления Урала и об Урале становятся словно тыловой базой, прочным ментальным фундаментом развития метагеографии Зауралья. На наш взгляд, мощные локальные мифологии Урала достаточно хорошо сформировались уже к середине XX в., продолжая успешно развиваться и в начале XXI в., тогда как классические культурные ландшафты Урала эпохи раннего и зрелого модерна приобрели свои образцовые очертания не позже конца XIX – начала XX вв. 49 49 Замятин Д.Н. Локальные мифы…; Замятин Д.Н. Геократия… См. также: Капкан М.В. Уральские города-заводы: мифологические конструкты // Изв. Уральского гос. ун-та. 2006. № 47. Гуманитарные науки. Вып. 12. Культурология. С. 36-45. . В то же время можно говорить о достаточно длительной, практически не прерывавшейся и устойчивой традиции становления географических образов Урала начиная с античности 50 50 Архипова Н.П., Ястребов Е.В. Как были открыты Уральские горы. Очерки по истории открытия и изучения природы Урала. Изд. 3-е, перераб. Свердловск, 1990; Литературный процесс на Урале в контексте историко-культурных взаимодействий: конец XIV – XVIII вв.: Коллектив. монография / Отв. ред. Е.К. Созина. Екатеринбург, 2006 (особенно содержательно важны написанный К.В. Анисимовым раздел 1 «Урал глазами путешественников: мифопоэтика, идеология, этнография», и раздел 2, «Духовная “ оседлость” Урала в памятниках словесности», авторы которого – В.В. Блажес и Л.С. Соболева); Образ Урала в документах и литературных произведениях (от древности до конца XIX века) / Сост. Е.П. Пирогова. Екатеринбург, 2007; Образ Урала в изобразительном искусстве / Сост. Е.П. Алексеев. Екатеринбург, 2008. . Ряд довольно ярких репрезентаций уральской идентичности культурного, экономического и политического характера можно было наблюдать начиная уже со второй половины XIX в.; уральское областничество проявило себя как во время гражданской войны 1918-1921 гг., так и при распаде Советского Союза 51 51 Характерен в этой связи выход с августа 1991 г. журнала «Уральский областник», начавшего в первом номере любительские публикации документов Временного Областного Правительства Урала 1918 г. (с. 55-76); более подробно: Алексеев В.В., Алексеева Е.В., Зубков К.И., Побережников И.В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике XVI-XX веков. М., 2004. С. 448-489. . Наконец, в начале XXI в. для Урала были характерны интеллектуально-художественные, геомифологические и геоисториософские попытки осмыслить этот район – в различных дискурсивных традициях (сниженный постмодернизм, псевдоисторическое фэнтези, собственно примордиализм и традиционализм, сакральная география в ее паранаучной версии и т.д.) – как ядерное пространство, определяющее перспективы исторического развития гораздо более крупных территорий – России, Северной Евразии, Евразии в целом 52. Такая когнитивная ситуация, сама по себе, вне зависимости от оценки качества различных попыток обобщенно представить метагеографию Урала, несомненно, является симптомом готовности этого района быть одним из ключевых элементов проспективной и перспективной метагеографии России.