И. Ярмизин - Средневековье - забытая история Запада. Том 2. Волшебство повседневности

Переговоры с животными и даже насекомыми, представление их в качестве равноправной стороны процесса просуществует очень долго. Подобные прецеденты встречаются и в XVII, и даже в XVIII веке (последние известные нам случаи: в Пон-дю-Шато в Оверни в 1718 году, в районе Безансона около 1735 года, а также в Словении в 1866 году (!). В последнем случае местные жители, не сумев прийти к судебному компромиссу с саранчой, приговорили ее к смерти – и отправились на поле истреблять насекомых.).

*** *** ***

Такие «равноправные» и, более того, личностные отношения с миром животных существовали не только на средневековом Западе, но и на Востоке. Причем на Востоке они сохранялись значительно дольше. Вот что пишет, пожалуй, самая выдающаяся фигура последних веков в чань-буддизме Сюй Юнь (умер в 1957 году): «…пришел монах из храма Инсян, чтобы сказать мне о том, что кто-то у них там выпустил петуха, и что птица эта агрессивная. Я отправился в этот храм и подробно объяснил птице правила поведения в монашеской среде и ее заповеди, а также научил ее произносить имя Будды. Вскоре петух перестал драться и сидел в одиночестве на ветке дерева. Он больше не убивал насекомых и ел только тогда, когда ему давали зерно. Через некоторое время всякий раз, когда слышал звон колокола и гонга, он шел за монахами в главный зал и после каждого молитвенного собрания возвращался на ту же ветку дерева… в конце концов он прокукарекал: „Фо, Фо, Фо“ („Будда“ по-китайски). Два года прошло с тех пор, и однажды после молитвенного собрания петух встал во весь рост в зале, вытянув шею. Он трижды взмахнул своими расправленными крыльями, будто собираясь произнести имя Будды, и умер стоя. В течение нескольких дней его внешний вид не менялся. В конечном итоге его положили в коробку и похоронили». Удивительно, но столь доверительные отношения с обычным петухом были возможны в чаньских монастырях Китая еще в начале ХХ века. А безвестная птица даже удостоилась проникновенных строк от великого мастера:

*** *** ***

Мы уже говорили, что природа виделась средневековому человеку огромным хранилищем символов. Минералы, растения, животные, – все было символами. Поэтому каждое животное, его поведение, повадки воспринималось как отблеск чего-то высшего, запредельного, как часть замысла Божьего, частичка Вселенной, в которой таится нравственное, моральное значение. Любое конкретное животное – это образ, зачастую фантастический. (Но фантастический – это с нашей сегодняшней точки зрения, в те времена никто его фантастикой не считал).

Отсюда вытекало совершенно иное, по сравнению с современным, отношение к миру. Мир – как дом, а не как бездушное, часто враждебное тебе существо. Ты не покоряешь его как альпинист гору, ты живешь в ладу с ним. Человек в нем сосуществует, находится в непрерывном взаимодействии с произведениями Творца, и сам становится Им, только в миниатюре; несовершенным, но стремящимся к идеалу.

Искусственный мир технологий и массового производства, убивший индивидуальность, еще не пришел, поэтому очень часто вещи носят собственные имена. Вот Роланд, умирая на поле боя, трубит в рог, призывая Карла. Но это не просто рог, один из тысяч подобных, – это Олифант. В руке героя не просто обычный меч – продукт массового производства. Это Дюрандаль – верный спутник, вещь почти сакральная. Замок, в котором живет Роланд, как и любой другой сеньор, тоже имеет имя. И не только замок. Дома простых людей на узеньких улицах средневековых городов тоже зовут по-своему. Мы об этом уже говорили.

Не будем забывать, что каждая вещь уникальна. Мастер вкладывает в нее частичку своей души. А потому вещный мир как совокупное творение мастеров и мир природы как творение Бога вместе окружали человека, включая его в свой универсум. Поэтому он даже в океане на утлой лодке, как ирландский монах, никогда не был брошенным, оставленным.

Но для символической трактовки Сущего очень важным было правильно понять происхождение названия, ведь назвать для средневекового человека означало тем самым объяснить. Например, верблюд выводится из греческого «смиренный», ибо он должен опуститься на колени, чтобы принять свою ношу. Пантера – из греческого «все», ибо она – друг всех животных. Паук – от латинского «из воздуха», так как он питается воздухом…