Вячеслав Лялин - Мечтают ли русские о Константинополе

Известно, что находясь в Византии, князь Олег Святославич Черниговский, противник Владимира Мономаха, заслуживший у современников прозвище «Гориславича», женился на греческой аристократке Феофании Музалон.

Анализируя браки русских князей, можно сделать вывод, что династические связи с Византией хотя и не были преобладающими, но были довольно стабильными.

В XI веке на Руси складывается институт политических ссыльных. Часто потерпевшие поражение в борьбе за власть русские князья искали убежище в Византии, где их всегда принимали, с соответствующим их уровню, почётом.

Так четыре года жил в Византии князь Олег Святославич Черниговский. В 1129 году Киевский князь Мстислав Владимирович выслал в Константинополь своих противников, Полоцких князей Давыда, Святослава и Ростислава Всеволодовичей. Свои молодые годы провёл в Византии и великий князь Владимирский Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, упоминаемый в «Слове о полку Игореве». Его браться были крупными византийскими землевладельцами: Мстислав Юрьевич управлял Асконийской областью, а Василько Юрьевич владел 4-мя городами на Дунае.

Связи с Русью были важны и для самой Византии. Ни с каким другим государством Европы Византия не была тогда столь связана, как с Русью. Обе правящие династии были связаны тесными родственными узами. Торговые отношения постоянно развивались. Дружественные отношения Византии с Русью сохранялись при императорах новых династий – Комнинов и Ангелов. Политика доброго согласия с Русью стала с середины XI века традиционной для византийских правителей, несмотря на все превратности внутренней политической жизни империи.

Постепенно в тесные отношения с Византией втягивались и другие русские центры: Новгород, Ростов, Суздаль, Владимир, Полоцк, Галич.

Именно в XI—XII веках сложились и окрепли те культурные и духовные русско-византийские связи, которые дали толчок для дальнейшего развития России, несмотря на захват Константинополя крестоносцами в 1204 году и падения империи в 1453 году.

29 мая 1453 году Константинополь был захвачен турками. 30 мая турецкий султан Мехмед II Завоеватель торжественно въехал в город. Византийская империя перестала существовать. Последний император Византии погиб защищая свою столицу, его родственники бежали в Италию.

При папском дворе в Риме, преподнеся главе католической церкви спасённую христианскую святыню, забальзамированную голову апостола Андрея Первозванного, укрылся брат погибшего Византийского императора, бывший деспот Мореи, Фома Палеолог (1409 – 1465). Он получил от папского двора приличное содержание, около 500 золотых дукатов в месяц.

Фома Палеолог от брака с Катериной Заккария, дочерью последнего князя Ахайи, области завоеванной крестоносцами в Греции, имел четырех детей. Двух дочерей: Елену (1431-1473) и Зою (около 1455 – 1503), уже в Риме принявшую имя София, и двух сыновей: Андрея (1453 – 1502) и Мануила (1455 – 1512).

После смерти Фомы Палеолога его дети находились под опекой известного греческого учёного, ставшего римским кардиналом, Виссариона Никейского (1403 – 1472), и существовали на деньги Ватикана. Средств, для поддержания их высокого статуса, а старший из них Андрей именовался императором Византии и деспотом Мореи, явно не хватало. Спасаясь от бедности, младший из братьев Мануил, вернулся в захваченный турками Константинополь, прельстившись султанскими посулами о хорошей пенсии, в обмен на мифические права на Византийский трон. Его сын принял мусульманство, став мелким турецким чиновником.

Андрей Палеолог, принявший католицизм, остался в Италии, пытаясь по выгоднее уступить свои династические права на Византийский трон различным европейским монархам. Его сын Константин, служил Ватикану, командуя папской гвардией, не претендуя на громкие титулы предков.

Старшая из дочерей Фомы Палеолога – Елена, была женой сербского деспота Лазаря III Бранкованича, и после захвата Сербии мусульманами в 1459 году укрылась на греческом острове Лефкас, приняв монашество.

Неопределённой оставалась лишь судьба младшей дочери деспота – Софьи. Её судьбой занимался опекун кардинал Виссарион, предлагая высокородную невесту влиятельным итальянским вельможам. Однако охотников на руку беглянки было не много. Блеск её имени, титулов и высокородное происхождение, были не привлекательным товаром для европейской знати, предпочитавшей происхождению большое приданное.