Дмитрий Корнилов - Любовь ушами. Анатомия и физиология освоения языков

Любой тренер подтвердит: если у нас что-то не получается – значит, мы недостаточно расслабились. Расслабление необходимо для свободного выполнения этих неосознанных микродвижений, из которых и состоит то конечное действие, которое является нашей целью: проехать на велосипеде от дома до ближайшего пляжа с девушкой на багажнике, сыграть первую часть «Лунной сонаты» (реже, гораздо реже – вторую или третью!), или сделать на французском языке доклад в ЮНЕСКО о проблемах интеграции мигрантов в Казахстане.

Расслабиться необходимо только тем, кто напряжён. Лучше бы как в анекдоте: «Вы как расслабляетесь? – А мы не напрягаемся». Но в современном мире таких мало. Нам с вами, скорее всего, нужно ещё учиться расслабляться. Для этого требуются:

• приятная атмосфера,

• естественная подвижность,

• ритм.

Мы с вами пока о школе? Ну, если так, то приятную, раскованную атмосферу должен создавать учитель. Всем должно быть хорошо на уроке – и ему в том числе. А для этого занятия языком с детьми не должны быть уроками языка. Самый лучший урок иностранного языка с первоклассниками, который я видел в жизни, был уроком труда. Дети шили чехольчики для иголок. Только вот беда – учительница говорила не на родном языке детей. Школа была в Казахстане, а учительница – из Германии, ни бум-бум ни по-русски, ни по-казахски. Но никто так и не вспомнил о языковом барьере, ни она сама, ни дети. Конечно, можно и поиграть, и в саду поработать, и песенку спеть. Только это всё должно быть ненавязчиво. Дети – практики, кинестетики и эмоционалы (хотя над их эмоциональным миром ещё работать и работать). Они воспримут любой язык, если он пройдёт «по касательной», если он будет по делу или в игре. (Помните, почему в Простоквашине уважали дядю Фёдора? Нет? Он не бездельничал, а всё время делом занимался или играл.) Игра – это дело, а дело (о чём нам, «взрослым», не мешало бы помнить) – это игра. Дело или игра и создают потребную нам непринуждённую подвижность.

Другой элемент непринуждённости и подвижности – это ритм.

Непринуждённо и подвижно только живое. А живое пульсирует. Оно то сжимается, то разжимается. Это и есть ритм. У хорошего занятия сложный ритмический рисунок. В нём есть минимум три – четыре волны ритма разной длины: три – четыре части с чередованием активности и пассивности, напряжённого сосредоточения (вдох) и расслабления, отдачи и переработки (выдох). Ритмические игры. Песни. И так далее. Разнообразие ритмов выполняет ещё одну полезную функцию: не позволяет устать. Ритм тонизирует. И не обязательно частый ритм развесёлой песенки. Ритм может быть спокойным. Успокаивающим. Помогающим сосредоточиться. И в то же время тонизирующим.

СОВЕТ: если хотите без труда запоминать фразы – ловите их внутренний ритм! Прохлопывайте их, пропевайте, скандируйте, придумывайте что-нибудь в рифму – да что угодно. Ритм есть у каждой фразы.

Как это работает? А вот как. Жена делает уборку и говорит нам с дочкой: «На улице висит бельё!» Вместо того чтобы сказать: есть, капитан, как дождь начнётся – снимем! – я думаю: «Стоп-стоп-стоп! “На улице висит бельё… на улице висит бельё”… откуда это? А! Ну да! ”Над косточкой сидит бульдог, привязанный к столбу…”»

ЗАДАНИЕ: составьте предложение из следующих слов, поставьте слова в нужной форме: кабинет, английский, в, язык, возвращаться.

Самое смешное, что, когда открываешь современный учебник иностранного языка – какой-нибудь Schritte International или Hеadway, – там те же яйца, что и в памятном учебнике про жизнь семьи Стоговых. Только в профиль. А может, даже и в прежнем ракурсе.

Между прочим, в учебнике по русскому языку у моей дочки то же самое: «Составьте предложение». Пазлы чем плохи? Тем, что их кусочки не имеют никакого отношения к реальной структуре видимого мира.

Дорогие авторы, а вы не замечали, что, когда вы говорите, вы не составляете предложений? Нет никаких кубиков, из которых их можно было бы составить. Их можно только проанализировать, выделить составные части, структурировать («разобрать по членам предложения»). Постфактум. Но не сконструировать. Мы не собираем предложения из конструктора, как не конструируем музыку из нот.

Вот что пишет всемирно известный Оливер Сакс, автор многочисленных книг по психологии и физиологии восприятия, в книге «Музыкофилия: рассказы о музыке и о мозге», известной у нас под названием немецкого её перевода «Однорукий пианист»: «Существуют такие особенности возможностей нашего музыкального воображения и нашей музыкальной памяти, которые не имеют себе соответствий в визуальной сфере, что может прояснить фундаментальное различие между тем, как работает мозг с музыкой и с изображением. Эта особенность музыкального, возможно, частично произрастает из того, что визуальный мир мы должны для себя конструировать, так что наши визуальные воспоминания с самого начала имеют селективный и личный характер, в то время как музыкальные произведения мы получаем в готовом виде, они уже сконструированы. Мы можем сотни раз конструировать и реконструировать визуальную или социальную сцену, но когда мозг вызывает из памяти музыкальный отрывок, его звучание будет тесно связано с оригиналом. Конечно, и музыку мы слушаем избирательно, в различных интерпретациях и с различными чувствами – но фундаментальные музыкальные характеристики музыкального отрывка – его темп, ритм, мелодический рисунок, даже тембр и высота звука – сохраняются как, правило, с высокой степенью точности».