Андрей Михайлов - К западу от Востока. К востоку от Запада. Книга вторая

Вряд ли кто-то из учителей человечества на своём пути к Истине преодолел столько крутых поворотов и крайностей, как Сиддхартха Гаутама – урождённый царевич из племени Шакья. Для образованных людей сегодня занимательная биография Татхагаты достаточно известна, потому я не стану останавливаться на всех её нюансах. Ограничусь лишь теми моментами, которые важны для данного повествования.

После чудесного Пробуждения под деревом Бодхи (в Бодх-Гая), теперь уже Будда (каково звучание – Будда – Пробуждённый!) в течение семи недель вёл странную и непонятную жизнь. Это если смотреть со стороны. То он целых семь дней стоял, не моргая, и смотрел на место своего Просветления, то демонстрировал свою состоятельность недоумевающим богам, то медитировал под дождём, от которого его защищал своим капюшоном царственный змей Мучилинда , то равнодушно взирал на дикие прелести дочерей неугомонного искусителя Мары . Это если смотреть со стороны.

На самом же деле эти семь недель уходят у Будды на томительную внутреннюю работу, осознание того, что достигнуто, и, что особенно важно, на поиски вечного ответа на вечный вопрос: что делать дальше? В принципе Нирвана, к которой он так стремился все годы своих исканий, была в одном шаге. Навсегда угаснуть в блаженстве абсолютного покоя, пополнив тем самым безвестные ряды многочисленных предшественников – «пратьекабудд» (будд для себя), которые втихаря познали Истину и эгоистично канули, воспользовавшись своими знаниями для своего «освобождения», – было бы самым логичным. Но что-то сдерживало – иначе не было бы этих непонятных семи недель.

Будда думал не о себе. О других. Невежественных. Непросветлённых. Которым, задержавшись в своём последнем перерождении, он мог бы передать Истину и дать шанс. Однако ему всё более казалось – усилия будут напрасны, а знания, полученные им в результате собственного прозрения, настолько индивидуальны, что трансляция их другим – дело неблагодарное и бесплодное. Но в тот самый момент, когда Будда уже совсем было собрался покинуть этот суетный мир, рядом неожиданно возник Создатель-Брахма . И попросил не спешить, а всё же попробовать передать Знание, которое улучшит мир и позволит хотя бы некоторым преодолеть своё невежество.

…Считается, что возникший в VI веке до Рождества Христова буддизм изначально был альтернативой существовавшему в Индии брахманизму. Оппозиционным учением, направленным на подрыв основ, таких фундаментальных, как, например, закреплённая ведической религией жёсткая кастовость общества. Это мнение современных западных исследователей. С Востока, как обычно, всё выглядит иначе. «Буддизм» и «брахманизм» – термины, если там и известные, то лишь в узком кругу высоколобых.

Учение Будды (как и его современника Махавиры Джины ) – плоть от плоти традиционных духовных поисков удивительной индийской цивилизации. Старые ведические боги сплошь и рядом помогают будущему Будде в его сложном движении к Истине. Более того, после исхода буддизма из Индии сам Будда вовсе не исчезает вслед за своими последователями. А занимает место в местном пантеоне, обернувшись в одно из воплощений Вишну и превратившись, таким образом, в сводного брата популярного у наших индуистов-любителей Кришны .

…Будда согласился с доводами Брахмы и отправился в Сарнатх.

Олений парк: поворот Колеса

Сарнатх – заповедник буддизма – находится по ту сторону Ганги, в десяти километрах от Бенареса (Варанаси), главного города Шивы. Эти десять километров как бы переносят через невидимую черту. Маленький сонный городок весь погружен в мемориальный покой своего прошлого. Парк, по которому неторопливо вышагивают грациозные олени, привезённые на экскурсию гордые школьники из элитных школ и растерянные паломники из далёких стран. Шелестящие жёсткой тропической листвой фикусы, ведущие свой род от саженцев того самого дерева Бодхи, под которым когда-то сошло озарение на самого Учителя. Красивые руины и архаичные пагоды, вокруг которых в благоговейной тишине медитируют аскеты или сосредоточенно ползают поклонники…