Олег Фейгин - Феномен Мессинга. Как получать информацию из будущего?

Письмо это Голицын показал императору, государь же, не мешкая, приказал сочинить именной указ Святейшему Синоду и послать архимандриту:

«…чтобы непременно Авеля выпустить из Соловецкого монастыря и дать ему пашпорт во все российские города и монастыри; при том же, чтобы он всем был доволен, платьем и деньгами».

Увидел архимандрит Илларион тот указ и понял, что дело-то не шуточно обернулось… Вспомнил, как он колодников голодом, холодом да теснотою морил, в железах в нетопленные каморы сажал, побуждал солдат истязать заключенных, и пригорюнился. Однако указ пришлось исполнить:

«Приказал он на него, отца Авеля, написать пашпорт и отпустить его честно со всяким довольством; а сам сделался болен от многия печали; поразил его Господь лютою болезнею, тако и скончался».

Так Авель получил паспорт и долгожданную свободу и вышел из Соловецкого монастыря 1 июля 1813 года. По прибытии в Петербург он явился к князю Александру Николаевичу Голицыну, встреча с которым в «Житии…» описана так:

«Князь же Голицын, видя отца Авеля, и рад бысть ему до зела; и нача вопрошати его о судьбах Божий и о правде его. Отец же Авель начал ему рассказывать вся и обо всем, от конца веков и до конца, и от начала времен до последних…».

После таинственных бесед с главою тогдашнего духовничества ему дана полная свобода. Он повел опять скитальческую жизнь. Из тетрадей его и писем видно, что в своих фантазиях он был убежден совершенно и готов за них отдать свою жизнь. Несомненный интерес вызывает то обстоятельство, что при обыске сказавшегося больным Авеля, учиненном настоятелем Валаамского монастыря Назарием вместе с одним иеромонахом того же монастыря, в келье Авеля была найдена и изъята книга, «писанная языком неизвестным», и листок с русскими литерами. А при пересмотре же переписки об Авеле упоминаются «разные сочинения его, заключающие в себе пророчества и другие инакозначащими литерами нелепости…». Создается впечатление, что в конце концов после множества гонений за «писания нелепые, вздорные и злокозненные и оскорбительные» Авель перешел к шифрованным записям.

Надо сказать, что факт предсказания Авелем нашествия Наполеона и сожжения Москвы задолго до вторжения французской армии не подтверждает ни один авторитетный историк, нет его и в романе Волконского. А вот на первом Всероссийском съезде спиритуалистов тогдашние «экстрасенсы» вовсю превозносили провидения монаха…

Между тем «Житие и страдание отца и монаха Авеля» так заканчивает свое повествование:

«Отец же Авель, видя у себя пашпорт и свободу во все края и области, и потечет из Петербурга к югу и востоку и в прочие страны и области. И обошел многая и множество. Был и в Царь-Граде, и во Иерусалиме, и в Афонских горах; оттуда же паки возвратился в Российскую землю: и нашел такое место, где вся своя исправил и вся совершил. И всему положил конец и начало, и всему начало и конец; там же и жизнь свою скончал; пожил на земли время довольно, до старости лет своих. Зачатия ему было месяца июня, основания сентября; изображения и рождения месяца октября и марта. Жизнь свою скончал месяца генваря, а погребен в феврале. Тако и решился отец наш Авель, новый страдалец… Жил всего время – 83 года и 4 месяца…

Жизнь его прошла в скорбях и теснотах, гонениях и бедах, в напастях и тяжестях, в слезах и болезнях, в темницах и затворах, в крепостях и в крепких замках, в страшных судах и в тяжких испытаниях…».

К свидетельствам этого времени относится сообщение генерал-майора Льва Николаевича Энгельгардта, в котором он, подтверждая то, что Авелем были предсказаны детали смерти Екатерины и Павла, вторжение Наполеона, взятие и сожжение Москвы, писал:

«По изгнании неприятелей он (Авель) был выпущен. Сей Авель после того был долго в Троице-Сергиевой лавре в Москве; многие из моих знакомых его видели и с ним говорили: он был человек простой, без малейшего сведения и угрюмый: многия барыни, почитая его святым, ездили к нему, спрашивали о женихах их дочерей; он им отвечал, что он не провидец и что он только тогда предсказывал, когда вдохновенно было ведено ему что говорить. С 1820 года уже более никто не видел его, и неизвестно, куда он девался…».

К последним прижизненным пророчествам Авеля традиционная мифология относит две увлекательные исторические тайны, как бы предваряющие заточение Авеля в Спасо-Ефимьевском монастыре.

Первая включает смерть зимой 1925 года в Таганроге императора Александра I и последующие события, связанные с личностью сибирского старца Федора Кузьмина. Здесь Авелю приписывается ожидаемое пророчество о «жизни после смерти» императора во искупление греха участия в цареубийстве его отца – императора Павла.