Наталья Сухова - Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Критическое направление стало заметно уже в лекциях А.И. Капустина (в монашестве Антонина), читавшего в КДА лекции по богословским наукам, в основном по герменевтике и обличительному богословию, в 18451850 гг. с помощью анализа самых иногда общих и общепринятых понятий и научных терминов он старался возбудить живую мысль и аналитические способности студентов.

Так ректора КДА архимандрита Иннокентия (Борисова) подозревали в вольномыслии и сочувствии к «неологизму». См.: Малышевский. Указ. соч. С. 94–98.

Был уволен в 1835 г. с обвинением «в неправославном направлении» профессор СПбДА протоиерей Г. Павский, была осуждена за «протестантские тенденции» «Церковная история» бакалавра СПбДА С. Красноцветова, покинул СПбДА протоиерей Ф.Ф. Сидонский, пытающийся – удачно или нет – провести в своем курсе новую идею «генетического» построения догматического богословия. Обвинения преследовали академии и в дальнейшем: в столичных высших церковных кругах в 1850-х гг. усматривали те же тенденции в лекциях по истории Церкви профессора МДА А.В. Горского, к его большому огорчению.

В 1837 г. вышло постановление Синода, предостерегающее от «худого направления» в преподавании всеобщей истории в академиях: односторонней критики, произвольного философствования, политического направления. См.: Дьяконов К.П. Духовные школы в царствование Николая I. Сергиев Посад, 1907. С. 284–285.

Речь святителя Филарета приведена у И.А. Чистовича: Чистович. СПбДА за последние 30 лет. С. 25–26. Эти 11 «оставленных в звании студента» вообще не приводятся в списке выпускников у И.А. Чистовича, но в архивных документах они есть: РГИА. Ф. 802. Оп. 1. Д. 1171. 1814 г. Об отчете Комитета для испытания студентов и о разрядном списке первого выпуска Академии. Приводит их и А. Родосский: Родосский. Указ. соч. С. XXXIIIXXXIV Но усердие этих выпускников не прошло бесследно: один из них – А.Е. Покровский – был затем, правда, недолго, профессором математики в МДА, другой – И. Лилеев – преподавал в Вифанской ДС, в звании профессора. См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. I. С. 300.

Они лишь оснащают орудиями для богословского познания (языкознание, словесность, гражданская история), либо дают «естественное познание о Боге», которым следует утверждать веру в свет Откровения, помня, что это лишь «светильник при солнце» Откровенного Богословия (философия, отчасти физика и математика). См.: Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах. СПб., 1814. С. 2.

Все академии завели хорошие физические кабинеты, но проводимые опыты часто вызывали недоверие не только у студентов, но и у многих преподавателей. «Падчерицкую» судьбу математики и физики в академиях и семинариях профессор СПбДА Д.И. Ростиславов объяснял невежеством ректоров, не получивших в академиях математического образования (при необязательности для всех этих наук до 1840-х гг.) Были и благополучные варианты – неизмненное уважение к своему предмету внушал, например, профессор математики МДА П.С. Делицын, но проблема оставалась: «физико-математические науки плохо прививались в духовной школе». См.: [Ростиславов Д.И.] О православном белом и черном духовенстве. Лейпциг, 1866. С. 161–169; Объяснительная записка к проекту Устава духовных академий 1868 г. С. 4.

В 1850 г., при министре народного просвещения кн. П.А. Ширинском-Шихматове, в российских университетах были упразднены особые философские кафедры, для «ограждения от мудрствований новейших философских систем», и преподавание философии (в чрезвычайно умаленном составе) было возложено на профессора богословия. См.: Сборник постановлений по Министерству народного просвещения (далее: Сб. постановлений по МНП). Т 2. Отд. 2. Стб. 343.

Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т I. С. 145.

Но для первого академического курса постарались найти носителей языка. Об особом преподавании латыни речь не шла, хотя латинских авторов должны были читать на уроках словесности. При разделении академического курса на два отделения – низшее и высшее – греческий язык преподавался на протяжении всех четырех лет, еврейский – по Уставу – также все четыре года, с меньшим числом часов, но на практике еврейский язык преподавался часто лишь для желающих, и из тех знали его в должной степени единицы. Из новых языков предлагался один по выбору, количество часов варьировалось. См., например: Чистович. История СПбДА. С. 300.