Сэм Харрис - Свобода воли, которой не существует

Компатибилисты считают, что человек свободен в своих действиях до тех пор, пока не сталкивается с внутренними и внешними препятствиями, не дающими ему поступать в соответствии с его истинными намерениями и желаниями. Если вам хочется еще одну порцию мороженого и никто не заставляет вас его есть, вы, покупая мороженое, демонстрируете свободу воли. Люди, однако, претендуют на большую автономность. Нравственные представления и ощущение свободы действий обусловлены тем, что мы воспринимаем себя как источник наших мыслей и поступков. Выбирая жениха, невесту или книгу для чтения, мы не испытываем никакого воздействия предшествующих событий, над которыми у нас нет контроля. Мы охотно наделяем себя и окружающих свободой, отрицая влияние объективных факторов, связанных с жизненным опытом. Когда же оказывается, что мы не правы (о чем свидетельствуют данные нейрофизиологических исследований мыслительной деятельности и поведения человека), мы уже не понимаем, какими правдоподобными доводами можно было бы обосновать наши привычные представления о личной ответственности {5}.

Проанализируем утверждение: насильники и убийцы совершают преступления по собственной воле. Если оно не полная бессмыслица, значит, преступники имели возможность поступить иначе – и не под влиянием случайных неконтролируемых факторов, а потому, что они, как разумные существа, обладали свободой мысли и действий. Сказать, что они были вольны не насиловать и не убивать, – значит признать, что они могли подавить в себе импульсы агрессии (либо даже пресечь само их появление), даже будучи в том состоянии, в каком они пребывали в момент преступления (с учетом всех факторов влияния, включая деятельность мозга). Допустить наличие свободы у жестоких убийц равносильно вынесению приговора. В противном же случае пространство для обвинения сужается, и даже самый закоренелый социопат отчасти выглядит жертвой. В тот момент, когда мы задумываемся о причинах, следствиями которых стали сознательные акты насильников и убийц, и в зоне нашего внимания оказывается целая вереница таких причин, уходящая в их детство и за его пределы, вина преступников перестает представляться такой уж очевидной.

Компатибилисты в своей обширной литературе обошли эту проблему весьма хитроумно {6}. В большей степени, чем в любой другой области философии, их выводы напоминают выводы теологов. (Подозреваю, что это отнюдь не случайность: усилия были направлены главным образом на то, чтобы не позволить законам природы лишить нас заветной иллюзии.) Согласно компатибилистам, если человек хочет совершить убийство и идет на преступление по собственному желанию, действия этого человека отражают его свободу воли. Построение нарочито нелепое как в этическом, так и в научном плане. Людьми владеет много противоречивых желаний, однако некоторые из них, с какой стороны ни посмотри, являются патологией (то есть абсолютно неприемлемы). Большинство из нас в каждый конкретный момент находятся во власти сразу множества взаимоисключающих целей и стремлений. Вам хочется закончить работу и одновременно тянет ее отложить и поиграть с детьми. Вы намерены бросить курить, но мечтаете о сигарете. Вы дрожите над каждой копейкой, но не можете устоять перед покупкой нового компьютера. В конце концов одно из противоборствующих желаний необъяснимым образом берет верх над другим. И где же здесь свобода?

Проблема с компатибилизмом, однако, гораздо глубже. Потому что какая же это свобода – хотеть то, что хочется, обходясь вообще без внутренних конфликтов? Какая же это свобода – удовлетворяться собственными мыслями, намерениями и вытекающими из них действиями, когда все они – следствие факторов, к которым вы не имеете ни малейшего отношения?

Например, я выпил стакан воды, и это решение меня умиротворило. У меня пересохло горло, и мое действие (я выпил обычной воды) идеально соответствовало моему представлению о себе: именно так мне следует поступать, когда мучает жажда. Если бы я с утра пораньше достал пиво, во мне заговорила бы совесть, а стакан воды не зазорно выпить в любое время суток, и я полностью доволен собой. Где здесь свобода? Возможно, если бы я думал поступить иначе, я бы так и сделал, тем не менее я повел себя так, как мне на самом деле хотелось. Я не предопределяю свои желания и не решаю, какое из них лучше. Моя психическая жизнь – это дар из космоса. Почему я не догадался выпить сока? Мне это даже не пришло в голову. Свободен ли я делать то, что не приходит мне в голову? Разумеется, нет.