Петр Комаревцев - Публичная арена - у истоков сетевой поляризации

Для сколько-нибудь достоверного анализа таких этапов человеческой истории Тоффлер предлагает воспользоваться термином Питера Ритнера – «проблемосплетение» – который определяет проблему как кризис, состоящий из сотен взаимодополняющих влияний десятков независимых, частично совпадающих источников и не поддающийся причинно-следственному анализу. Единственный научный метод, действительно работающий в «new normal», это анализ взаимосвязанности, тотальное объятие может быть отрефлексировано только через синкретичность, метафору.

Наступает эпоха положительного нового мышления, новых могучих собирательных метафор, способных описать действительность, основанных на понимании новых связей и изяществе синтетического мышления. Тоффлер обращает внимание, что этот тезис уже начинает находить свое подтверждение в сфере западного образования (работа писалась в поздние 60-е), где все чаще высказываются идеи о междисциплинарном мышлении. Сегодня кросс-дисциплинарный подход признан официально и широко практикуется по всему миру как на уровне обмена идеями и практиками, так и на уровне обмена кадрами. «Перекрестное оплодотворение» идеями, интеграционный процесс обмена информацией, 1+1=3 – в «new normal» именно такие черты становятся знаком качества научной деятельности.

В экономике Третья волна привнесла новые требования, которым индустриальный стандартизированный бизнес просто не может соответствовать. Корпорации вынуждены одновременно расширять производство, стремясь к прибыли, и в то же время – все больше – решать очень сложные экологические, моральные, политические, расовые, сексуальные и социальные проблемы. Волна скандалов морально-нравственного толка 2017—2020 годов – всплески феминистической активности в США, движения BLM и #metoo – показывают справедливость этого более чем полувекового тезиса.

Любопытным образом Тоффлер рассматривает и властные отношения во всех трех волнах. Если в Первой каждый человек знал, в чьей власти он находится (человек мог взглянуть на горизонт – и увидеть монастырь, ратушу, замок, и ему не нужны были для этого ни политологи, ни комментаторы), то волна индустриализма размыла эту монолитность, раскалывая общества на множество ячеек в массе: заводы, школы, профсоюзы, больницы. Возрастание специализации знания, расчленение науки на самостоятельные отрасли, а семьи – на все более мелкие ячейки, все эти явления начального этапа Второй волны представляли собой рассыпанную мозаику. Кто-то должен был собрать ее, придав совокупности новую, релевантную времени, форму.

Усложненное устройство Второй волны в итоге сводило власть к владению не средствами производства, но средствами интеграции. Действительно, здесь было легко запутаться, ведь первыми интеграторами выступали как раз деловые круги: коммерсанты, владельцы телеграфных линий. Однако при усложнении процесса производства, при увеличении объемов канцелярской работы постепенно выделился особый административный слой, управленческая элита, отвечающая за модерацию и интеграцию. Оказалось, что именно она отвечает за функционирование всей системы. Ее власть опиралась не на собственность, а на уровень управления интеграционным процессом. Естественным образом это привело к возникновению интегратора интеграторов – Большому Правительству. Подобные властные полномочия, проистекающие из централизации и интеграции, отбрасываются в Третьей волне, которая подтачивает и пробивает бреши в каждом концепте эпохи-предшественницы. По мнению Тоффлера, сегодня (вторая половина XX века для автора) мы являемся свидетелями того, как требования участия в принятии решений, осуществления гражданского контроля и в процессах демократизации приобретает все более низовой характер и возрастают в объеме. Более того, управляющие административные элиты все более зависят от той информации, которые им поставляют низы – и потому, рано или поздно, будут вынуждены уступать часть своих полномочий, и так будет создаваться новая система общественных образований впротивовес устаревшему интегрированному неповоротливому мастодонту.

Общество становится все более ячеистым, не теряя при этом взаимосвязи. Каким же образом осуществляется управление такой ячеистой сеткой?

Тоффлер предлагает понятие «ad-hocracy», адхократии, власти интеллектуалов, мобилизованных по конкретному поводу:

«… я указывал, что большие организации делались все более и более ячеистыми путем образования временных структур, таких, как „силы задачи“, межотдельские комитеты, команды проектов. Я назвал это явление „ad-hocracy“ („адхократия“), поскольку вслед за этим многочисленные большие компании стали объединять эти временные единицы в совершенно новые формальные структуры, названные „матричными организациями“. Вместо централизованного контроля матричные организации использовали то, что известно как „многокомандная система“» 31 31 Э. Тоффлер , Третья волна – М.: «АСТ Москва», 2009. – С. 408 .