Array Коллектив авторов - Советский тыл 1941–1945 - повседневная жизнь в годы войны

Можно предположить, что первоочередной задачей было полноценное питание матерей и детей. Сочетание недостаточного рациона, высоких нагрузок на работе и усталости приводило к тому, что у женщин пропадало грудное молоко. Как следствие, детей приходилось переводить на искусственное питание, опасности которого были описаны ранее при обсуждении молочных кухонь. Многие ясли воспроизводили и даже увеличивали эти риски, поскольку их персонал был плохо осведомлен о санитарных условиях и гигиене. Сотрудники яслей не поддерживали должной чистоты и не могли дать жизненно важных рекомендаций матерям по соблюдению гигиены дома. Поэтому безопасность пищи становилась главной проблемой, но и еда сама по себе была недостаточно питательна и не восполняла маленьким и подрастающим детям калории, витамины и полезные микроэлементы в нужном объеме. Это имело решающее значение, поскольку грудные и маленькие дети уже были истощены при поступлении в ясли, а условия пребывания в них еще более усугубляли это состояние. Плачевное положение с детским питанием приводило к ответной реакции: недоедание делало детей более восприимчивыми ко многим инфекциям и усиливало их последствия для детского организма, что, в свою очередь, вело к еще большему истощению детей. Осложнением был рахит, последствия которого уже были описаны выше.

Когда дети заболевали, они часто страдали сразу от нескольких инфекций, протекавших либо одновременно, либо одна за другой. В наблюдавшихся А. И. Перевощиковой яслях дети до года в среднем переносили от 2,5 серьезных болезней, а дети от года до двух – в среднем от 2. При этом нужно понимать, о каких заболеваниях идет речь: пневмония, дизентерия, острые желудочно-кишечные инфекции, коклюш и гнойный отит, каждое из которых могло стать причиной смерти маленького ребенка. Типичным примером стал случай, описанный на С. 29. Чудом этот ребенок выжил, но не всем детям так повезло. Так, 11-месячная девочка, наблюдавшаяся А. И. Перевощиковой, заболела ветрянкой, за которой последовали дизентерия и грипп с осложнениями на пневмонию и отит. Не излечившись до конца от пневмонии, она подхватила коклюш, обостривший пневмонию, а затем случился абсцесс легких, который в итоге ее и убил. Это не был из ряда вон выходящий случай; напротив, это было лишь крайнее значение статистического среднего [102] О схожих наблюдениях в военном Саратове и поселениях вдоль Свердловской железной дороги см.: Вайнер Р. Д. Течение бронхопневмоний, леченных сульфидином у детей раннего возраста: дис… канд. мед. наук. Саратовский государственный медицинский институт. Саратов, 1946, С. 53, 98; Ратников-Дмитриев Ф. И. Влияние возрастной реактивности на течение пневмоний у детей при сульфонамидной терапии. По материалам детской дорожной больницы Свердловской ж. д. за 1940–1946: дис… канд. мед. наук. Свердловск, 1948. С. 93. . Более того, почти в каждом случае ребенок приобретал эти болезни в стенах яслей. В какой-то степени это было неизбежным побочным эффектом от скопления в закрытом помещении большого числа уязвимых перед болезнью маленьких детей. Но многих инфекций можно было избежать, если бы в яслях придерживались основных контрольно-эпидемиологических правил и работали бы специалисты-врачи и няни, помогающие выполнять эти элементарные правила. Стандартной практикой должен был быть (но не являлся!) медицинский осмотр детей при поступлении в ясли. Его цель – изолировать зараженных детей от здоровых, а также организовать их прививку от дифтерии, от которой в РСФСР уже была выработана действенная вакцина. Ижевские ясли проводили вакцинацию, но отбор детей был нелогичным, случайным и, соответственно, недостаточным для поддержания их группового иммунитета.

В довершение всего сотрудники яслей в Ижевске, как и их московские коллеги перед войной, не имели понятия о необходимости оказания на детей внешнего стимулирования. Конечно, это не была полностью их вина: у них было слишком много детей на попечении, из которых многие были слабыми и больными. Врачи не всегда могли уделить им необходимое внимание и при этом организовывать развивающие игры с другими детьми. Но правда и то, что они не владели необходимыми знаниями о детском развитии. В ижевских яслях были игрушки, но они обычно стояли на полках, чтобы производить впечатление на посетителей. Дети же никогда не играли с ними. Они не играли и друг с другом. Становились пассивными и вялыми, даже когда не были ослаблены недоеданием или болезнью [103] А. И. Перевощикова не уточняет, были ли среди наблюдаемых ею детей эвакуированные, переживавшие травму. Кировские органы здравоохранения отмечали, что среди эвакуированных детей «в некоторых детских эвакуированных учреждениях обращают на себя внимание чрезмерная серьезность детей, их суровость. Мало искреннего смеха, веселья и непосредственных детских шалостей. В самодеятельности детей много грусти, пережитого горя», см.: ГА РФ. Ф. А-482. Оп. 47. Д. 1247. Л. 23–24. .