Дэн Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Но полностью избежать столкновений было невозможно. В июле 1153 года Генрих встретил Стефана при Уоллингфорде, городе, приютившемся у излучины Темзы к юго-востоку от Оксфорда, в опасной близости к Вестминстеру и Лондону. Стефан осадил верную Генриху крепость; к тому же местность здесь была усеяна меньшими по размеру укреплениями сторонников короля: существовала практически постоянная система обороны. Генрих привел войска с целью снять осаду и с надеждой, что конец войны близок.

Король Стефан ждал. В начале августа его великолепное войско выступило в поход навстречу герцогу. Но, как и в Мальмсбери, армия отказалась сражаться. Как сказано в «Деяниях Стефана»: «…командиры с обеих сторон… уклонились от столкновения: ведь это была не заурядная стычка соседей; дело грозило опустошением целого королевства». Люди устали не столько от правления Стефана, сколько от гражданской войны. «Бароны, эти предатели Англии… не хотели драться, как не хотели и победы ни одной из сторон», – писал Генрих Хантингдонский. Но эти «предатели Англии» уже два десятка лет страдали от гражданской войны и понимали, что победа одной из сторон в битве выльется в массовую конфискацию земель и усугубит жестокие разногласия в королевстве. Пришло время для перемирия. Генрих и Стефан согласились на переговоры. «Король и герцог, разделенные небольшим ручьем, беседовали с глазу на глаз, обсуждая заключение прочного мира, – писал Генрих Хантингдонский. – Мирный договор начался здесь, но не был завершен до следующего случая». Условия мира становились ясны обоим: Стефан должен признать Генриха Плантагенета своим преемником на троне Англии и начать процесс врачевания глубоких ран, нанесенных стране войной, которую вели их семьи. Оставалось лишь одно крупное препятствие.

В 1153 году старшему сыну короля Стефана, Евстахию IV, графу Булонскому, исполнилось 23 года. Он уже был ветераном долгой войны, которую его отец вел с Плантагенетами. Евстахий вырос, не зная ничего другого, кроме битв и раздоров, ему всегда говорили, что он – будущий король, и поощряли с мечом в руках отстаивать свое право на корону. Он был наследником своего отца – и неудивительно, что герцог Нормандии Генрих был его злейшим врагом.

Генрих возносился со скоростью метеора. Всего за три года (с 1150-го по 1153-й) из безземельного сына амбициозного графа он превратился в бесспорного хозяина половины Франции. Он восстановил против себя многих, и Евстахия прежде всего. Евстахий задался целью увидеть – словами нормандского хрониста Роберта де Ториньи, – как «ожидание почти всех нормандцев, что герцог Генрих быстро растеряет все свои приобретения», воплотится в жизнь со всей возможной скоростью. Он вступил в союз с Людовиком VII, на сестре которого, Констанце, был женат, и с братом Генриха, Жоффруа Плантагенетом-младшим, который был обижен на Генриха, поскольку считал, что тот лишил его части отцовского наследства. Вместе они замыслили вести войну против герцога Нормандии при любом удобном случае.

Евстахий определенно терял больше всех от сближения Стефана с Генрихом. Его положение было чрезвычайно слабым. Из-за разногласий между Стефаном и папой Евгением III Евстахия до сих пор не объявили соправителем отца, что в те времена уже вошло в обычай. На горизонте маячил мирный договор, по условиям которого Стефан мог лишить своих сыновей (Евстахия и его младшего брата Вильгельма) наследства и назвать своим преемником Генриха. После Уоллингфорда такое развитие событий казалось более чем вероятным.

По словам автора «Деяний Стефана», Евстахий был «весьма зол и раздражен тем, что война, по его мнению, не пришла к должному завершению». Чтобы дать волю своим гневу и разочарованию, он помчался на восток в Бери-Сент-Эдмундс, где устроил совершенно бессмысленную оргию разбоя и поджигательства.

Однако, к несчастью для Евстахия, Господь – или, может быть, святой Эдмунд – был начеку и наказал неправедных. В начале августа 1153 года, практически сразу после самозабвенного припадка буйства, Евстахий заболел и умер. Причиной посчитали то ли испорченную пищу, то ли глубокое горе. Циники подозревали отравление.

Смерть Евстахия разбила Стефану сердце. Но, с другой стороны, она была ниспослана провидением, поскольку открывала возможность для переговоров, в результате которых герцог Генрих мог бы занять место Стефана. Соглашение было заключено в виде своего рода официального усыновления, передававшего корону Плантагенетам и раз и навсегда завершавшего войну. Второй сын Стефана, Вильгельм, явно был сговорчивее своего покойного брата и в качестве компенсации за отказ от всяких притязаний на трон удовольствовался крупным земельным владением.