Дэн Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Промокшие и деморализованные, солдаты Стефана отказались сражаться. Гражданская война тянулась ужасно долго, а вступать в бой в таких условиях было чистым самоубийством. Надежд на награду или на победу было немного, и в армии Стефана назревал бунт. «Король… удалился, не достигнув своей цели», – писал Вильям Ньюбургский. Захватчик одержал свою первую победу.

Позже, описывая происходящее, Вильям Ньюбургский заметил, что после Мальмсбери «Нобли королевства… теперь постепенно обращались к [Генриху], настолько, что, благодаря блеску его успехов, слава герцога… уже затмила королевский титул его противника». Но все было не так просто. Критически оценивая положение дел в Англии, Генрих осознал, что королевство измотано войной. Именно его реакция на эти обстоятельства, а не только военные победы, позволила ему добиться успеха большего, чем достался его матери.

Во-первых, Генрих увидел, что наемники, которых он привез с собой, внушали населению не доверие, а страх. Англия и так уже кишела иностранными солдатами, воюющими за деньги, и простой люд их не выносил. «Будучи не в силах терпеть и дальше их грубую необузданную бесцеремонность, [бароны] посоветовали герцогу отправить наемников по домам, дабы их предосудительная дерзость не навлекла по воле Божьей больших несчастий на него и его людей», – записано в «Деяниях Стефана».

Демонстрируя гибкость ума, которая хорошо послужит ему и в будущем, Генрих прислушался к совету и выслал 500 наемников обратно в Нормандию. Но месть Господня их все-таки настигла. Когда они вышли в море, поднялся жестокий шторм и потопил всех.

Генрих не стал обрушивать новых военных бедствий на истощенное королевство, а вместо этого попытался найти мирный подход к английским вельможам, баронам и прелатам. При посредничестве архиепископа Теобальда Кентерберийского и епископа Генриха Винчестерского были открыты каналы для переговоров со Стефаном. Магнаты постепенно переходили на сторону юного герцога.

Самым влиятельным из присоединившихся к нему баронов был Роберт, граф Лестер. Он, как и его брат-близнец Галеран, принадлежал к элите англо-нормандского нобилитета, которая много лет была верна Стефану. Крупные земельные владения Лестера располагались в центральной части страны, что дало Генриху существенное территориальное преимущество в сердце Англии. Но граф, кроме всего прочего, укрепил партию Генриха еще и ценными личностными качествами и опытом – и до конца жизни оставался одним из наиболее надежных и близких ему людей. Это был действительно превосходный тип аристократа, который и импонировал, и требовался Генриху: Лестер приближался к 50 годам, был грамотен и дисциплинирован. Он воспитывался с Вильгельмом Аделином; детьми он и его брат Галеран были любимчиками при дворах Европы и еще сопливыми юнцами забавы ради участвовали в дебатах с кардиналами. При Генрихе I и Стефане близнецы были роялистами, но неспособность Стефана гарантировать сохранение за ними земель в Нормандии подорвала их поддержку и политическую волю.

Оставив Стефана, Лестер высветил сложное положение всех англо-нормандских феодалов, разрывавшихся между своими нормандскими владениями, гарантированными Плантагенетом, герцогом Нормандии, и английскими землями, которые теоретически защищал Стефан. Задачей Генриха было доказать другим, таким как Лестер, что он способен обеспечить их право собственности и в Англии, и в Нормандии и больше не навлечет на них войну и разорение. Именно это обязательство, в конце концов, и лежит в основе королевской власти.

Итак, Генрих посвятил весну 1153 года широкой «рекламной кампании». Совершив поездку в Бристоль и Глостер, которые всегда были на стороне его матери, он отправился в путь по неспокойным срединным землям. Неустойчивый мир здесь держался на личных договоренностях между феодалами. Эта земля со всей наглядностью показывала, насколько провальным было царствование Стефана. Государственной власти не существовало.

Генрих подавал себя политическому сообществу прежде всего как хорошего правителя, а не как хорошего главнокомандующего. Он не разорял земли – он по всей стране устраивал приемы и приглашал влиятельных людей прийти к нему с миром. Он не сжигал посевы – он издавал хартии, гарантирующие феодалам сеньоральные права и земли не только в Англии, но и в Нормандии. Он подтвердил свою приверженность закону, признав, что права на пожалованные им английские земли должны быть утверждены законодательно. Его поездка по Англии все больше походила на триумфальный тур: Генрих рекламировал себя как достойную альтернативу королю и быстро расширял круг поддержки среди политического сообщества.