Павел Рахшмир - Князь Меттерних - человек и политик

Сама жизнь Меттерниха – это целая полоса европейской истории, охватывающая без малого столетие (1773–1859 гг.). В той или иной мере он творил историю и стремился ее осмыслить. «Я отношусь к людям, которым была дарована редкая судьба: я жил в поворотное время всемирной истории и пережил его» [1] Aus Metternich’s Nachgelassenen Papieren (в дальнейшем NP). Wien, 1883. Bd. 7. S. 641. , – писал князь в своем политическом завещании. «Я делал историю, – продолжал он, – и поэтому у меня не находилось времени для того, чтобы ее писать» [2] Ibidem. . Действительно, решение этой, последней задачи он предоставил другим. Но, будучи человеком, «охочим до пера», канцлер неоднократно и порой довольно пространно излагал свое видение истории и свое понимание политики. В его обширном письменном наследии прослеживаются элементы и философии истории, и философии политики.

«Меттернихиана», или, благозвучнее, «Клеменсиана», стала складываться еще при жизни князя. О нем писали услужливые апологеты, не молчали и многочисленные враги. За более чем полтора столетия отложился солидный историографический массив, анализ которого потребовал бы написания специальной монографии. Интересно, что эволюция «Клеменсианы» во многом отражает характер ее героя. В ней практически нет каких-то заметных всплесков (даже юбилейных), историографический процесс протекает сравнительно ровно, в ритме, соответствующем темпераменту князя.

Некоторое оживление отмечалось в связи с проблемами мирного урегулирования после двух мировых войн и попытками создания некоего устойчивого миропорядка. Тогда неизбежно возникали ассоциации и параллели с Венским конгрессом. Вспоминают о Меттернихе и в наши дни, когда мировое сообщество пытается найти альтернативную модель ушедшей в прошлое двухполюсной системе международных отношений.

Жизнь и деятельность Меттерниха привлекала таких выдающихся историков XIX в., как О. Лоренц, Г. Трейчке, Г. Зибель, А. Сорель. Многие из авторитетных исследователей, особенно в области международных отношений, не обошли Меттерниха своим вниманием и в XX столетии. Из множества посвященных ему произведений выделяется монументальный труд известного австрийского историка Генриха фон Србика, увидевший свет вскоре после Первой мировой войны (1925 г.). По масштабности подхода и многообразию поднятых проблем ему до сих пор нет равных.

При всей научной добросовестности Г. фон Србик не избежал искуса апологетики. Конечно, речь идет не о примитивном восхвалении героя исследования, замалчивании не красящих его деяний и черт характера. Просто, следуя известному принципу Леопольда фон Ранке о необходимости симпатии историка к объекту исследования, Г. фон Србик часто заходит слишком далеко в этом направлении.

Главным оппонентом Г. фон Србика выступил другой австрийский историк Виктор Библь, чью позицию с абсолютной ясностью выражает название его книги «Меттерних. Демон Австрии» (1936 г.).

Между этими двумя полюсами, обозначенными фигурами Г. фон Србика и В. Библя, располагается основной набор ценностных суждений, хотя встречаются и такие, которые по своей крайности превосходят отмеченные пределы.

В целом резко критически настроенных по отношению к Меттерниху авторов гораздо больше, чем тех, кто воспринимает его с той или иной степенью благожелательности. На него обрушивались революционеры и радикалы, либералы и всякого толка националисты. Его имя стало символом махровой реакции и иммобилизма. Образ князя (кстати, во многом с его собственной подачи) ассоциировался с пауком, ткущим из венской канцелярии свою сеть, опутывающую всю Европу. Своими делами и словами, своим поведением Меттерних давал немало поводов для таких характеристик, как «салонный Адонис», «великая посредственность», «блестящий дипломат, но заурядный политик», «острый диагност, но плохой лекарь» и т. д. Называли его и «Мефистофелем», и «самым ненавидимым человеком в Европе».

Однако уже Первая мировая война и ее последствия побудили некоторых аналитиков по-иному взглянуть на канцлера и его соратников по кабинетной дипломатии. «Его забота о мире в Европе, его отказ воспринимать крикливые требования националистов, – по словам видного британского историка» Э. Л. Вудворда, – в значительной мере могут компенсировать его односторонность и некоторые из его ошибок» [3] Woodward E. L. Three studies in European conservatism. L., 1929. P. 107. . В книге другого английского автора, Сесиля, появившейся за несколько лет до Второй мировой войны, подчеркивалось, что «система Меттерниха покоилась на эффективном сотрудничестве великих европейских держав», и вообще «ни один другой государственный деятель нового времени не обладал в такой мере чувством Европы» [4] Cecil A. Metternich. L., 1943. P. 31, 32. (1-е изд. 1933). .