Владимир Павлов - ТУПИКИ НЕАНДЕРТАЛОИДНЫХ КУЛЬТУР

При этом Б. Ф. Поршнев считал, что именно высочайшая суггестивность стала ловушкой для неандертальцев. Коллектив неандертальцев действовал невероятно слаженно (принимая во внимание отсутствие речи), но если этот коллектив достигал критического размера, то разорвать эмоциональные связи было очень трудно. Дело в том, что на индивидуальном уровне высокая переключаемость была заслугой неандертальцев. На групповом уровне переключаемость для адаптации была затруднена, коллективно мозги, объединенные суггестией, работают как мозг, неспособный выйти за пределы тактической адаптации.

Известно, что внушить что-либо атомизированной толпе легче, чем отдельному человеку. У неандертальцев, достигших высшего предела силы лимбического канала коммуникации и не имевших речевого тормоза для лимбической коры, эта групповая внушаемость была намного выше, чем у людей. Увеличение размеров сообщества приводило в условиях перевозбуждения к невозможности выйти из-под влияния толпы. Сам вождь при достижении определенного критического размера толпы становился зависим от неё. При этом утрачивалось не только преимущество стратегического выбора, но происходило огрубление учета обстоятельств и упрощение решений, то есть снижение адаптивных возможностей. Уменьшение размеров неандертальского коллектива оказалось наилучшим решением выхода из под влияния толпы.

Тупик обусловлен переключением внимания вожаков на обстановку внутри стада. Взаимоотношения с окружающей средой выстроены естественным образом и являются главным делом для всех членов группы. Все они жили той жизнью, всегда и ничего нового для них нет. Взаимоотношения внутри группы сильно отличаются от таковых у предшественников. Количественно усилились эмоциональные контакты, количественно увеличился предметный мир. Качественное изменение – возникла цепь ученической преемственности, формирующая качественно иных неандертальцев. Эти неандертальцы+ отличались способностью выбирать между тактическим и стратегическим выигрышем. Их социальная направленность осталась от мира животных. А именно – оказавшийся на вершине власти действует силой ради власти и умом ради группы (создавая предпосылки для дифференцировки полушарий). Но у животных становление вожака происходило по инициативе претендента в конкуренции с другими, такими же, претендентами. У неандертальцев+ вожак начал принимать участие в подготовке сменщика для себя. Во первых – формирование идеи будущего для общества, а из этого возникают общественные институты – религия, искусство, общественное разделение труда. Разделение труда происходит не стихийно, как в животном мире, а сознательно, то есть выбор годных, обучение претендентов, отбор лучших производится вожаком и приближенными к нему. Элемент субъективности при отборе кандидатов, обученность кандидатов умению делать волевой выбор между тактическим и стратегическим решением создали новую ситуацию. Вожак выбирал лучших для стада, а обученные кандидаты имели собственный интерес, и могли использовать полученные знания и умения для конкуренции с другими кандидатами. Знания же позволяли воздействовать на вожака с целью продавливания своего интереса. Иначе говоря, самые большие в антропогенезе мозги использовались в интересах животной доминанты, лежащей в основе всех решений. Что привело к тому, что быстро появились вожаки, для которых личное было выше общественного.

Кроманьонское решение выхода из тупика антропогенеза

– Второй важнейший шаг из естества природы к человеку – появление сапиенсов с особенностями их мозга

Самые старые (известных науке) черепа предков современных людей, датируются 300 000 лет назад. Антропологи выяснили, что у них был удлиненный мозг (долихоцефальный) – более похожий на неандертальский, чем на наш., но по размеру значительно ему уступающий и примерно соответствующий мозгу современного человека который на 350 см\3 меньше неандертальского. Исследование черепов, которым насчитывается около 120 000 лет, показало, что к тому времени мозг сапиенсов начал становиться более округлым, но все еще был долихоцефальным и так же меньше неандертальского. И лишь 30—40 тас. л.н. отмечается отличительная округлость мозга, которая наблюдается у людей современного типа. Но откуда взялся огромный размер мозга у кроманьонца (до 1900 см\3) 30 тыс. лет назад, при том, что он стал брахицефальным (то есть округлым) антропологи ответа не дают. В то время как у неандертальцев большие размеры мозга отмечаются на протяжении сотен тысяч лет.