Array Коллектив авторов - Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин - биография, документы, труды

Я уже упомянул вышедшую в 1913 г. книгу «Туземцы раньше и теперь». Написана она была, по словам автора, в первой половине 1905 г., т. е. до появления Манифеста Николая II, по просьбе туркестанского генерал-губернатора Н.Н. Тевяшова и представляла собой первоначально своего рода обращение к царскому чиновнику. В тексте книги можно обнаружить самые разные ипостаси Наливкина.

Наливкин-колонизатор отмечает положительные результаты русского завоевания – прекращение междоусобиц и водворение относительного порядка, ознакомление туземцев с основами русской «гражданственности и культуры». Наливкин упоминает почту и телеграф, которые производили «неотразимое впечатление», казначейства и банки, суд, введение выборного начала и реорганизацию податного дела, повышение материального достатка населения, развитие экономики, освобождение от древнего домостроя, возможность ездить по миру. Все это пробило брешь в стене, отделявшую «полусонный, замкнутый мирок от неугомонно-шумного мира европейской цивилизации» [120] Наливкин В.П. Туземцы раньше и теперь. С. 72. . В этой части рассуждений прочитываются ориенталистские представления. Но Наливкин-социалист идет дальше – он показывает и негативную сторону. Мужчины шли в «открывшиеся нами питейные заведения» и спивались там, женщины «охотно шли на содержание к русским» [121] Там же. С. 72. . В этом автор видел не саму «свободу», а ликование «раба, почуявшего свободу». Наливкин пишет о взяточничестве и продажности русских чиновников, в том числе самых высокопоставленных, об «этнографическом завоевании» (т. е. переселении русских), которое превратилось в насильственное отбирание земли у туземцев. Наливкин говорит и о продажности народного суда, и утрате авторитета русского суда, о возрастании повинностей.

Наливкин-колонизатор откровенно пишет о попытке «возможно широкого распространения среди туземцев знаний русского языка, русской грамоты и др. предметов нашего школьного преподавания», за которой прятались «смутные и тщательно маскировавшиеся негласные надежды на возможность русификации туземного населения» [122] Там же. С. 81. . «Большинство интеллигентных русских людей» были «искренне убеждены» в необходимости распространения знаний государственного языка среди «инородцев» и верили, что русификация туземцев вполне возможна. Наливкин-социалист признается, что «нравственные» результаты «практики» русско-туземных школ были «очень скверные» [123] Наливкин В.П. Туземцы раньше и теперь. С. 85–8. .

Наливкин-социалист беспощадно критикует имперскую практику и расхожие «знания» о туземцах. Русские, по его мнению, не хотели ничего знать о жизни местного населения, не изучали их языки, «пытались в своих канцеляриях решить административное уравнение с тысячью неизвестных» [124] Там же. С. 60. , довольствуясь «противоречивыми восклицаниями» «самозваных знатоков» [125] Там же. С. 61. ; «…мы постепенно привыкли к нему, привыкли думать, что все-таки кое-что знаем и смыслим… и чем дальше, тем все больше и больше запутывались в хаосе, возникшем на почве наших собственных – невежества, малой культурности и самомнения…» [126] Там же. С. 62. . Наливкин-социалист видит и «другую сторону». Он пытается анализировать, какие представления о русских были у туземцев, как туземцы изучали русских. Наливкин вновь, как и в записке 1899 г. (повторяя ее отдельными кусками), говорит о «пробуждении» панисламизма, который, «протирая глаза после многовековой спячки», собирается противостоять «христианской (европейской) культуре». Однако в отличие от той своей записки, в которой он предлагал после Андижанского восстания 1898 г. увеличить количество войск в Туркестане, Наливкин пишет: «…Мы много говорили и писали об идущих и не идущих к делу вещах: о косности туземцев; о мусульманском фанатизме; о происках Англии и Турции; о панисламизме; о неблагодарности туземцев, якобы облагодетельствованных Россией; о чрезмерном, якобы, увеличении народного благосостояния, дающего возможность туземцам заниматься не общеполезными делами, а разными глупостями; о необходимости держать туземное население в ежовых рукавицах, и т. д. Мы договорились и дописались даже до таких нелепостей, как необходимость время от времени, периодически, проходить по краю с огнем и мечом, дабы производить на полудиких азиатов должное впечатление…» [127] Там же. С. 102. Главная, «наиболее существенная» же причина восстания – «тяжкие, хронические недуги нашей официальной жизни» [128] Там же. С. 102–103. .