Елена Первичко - Регуляция эмоций. Клинико-психологический аспект

Известно, что в последующем ни в одном исследовании не удалось повторить этих экспериментов и подтвердить полученные в них результаты (Bregman, 1934; English, 1929; Valentine, 1956, 1991), что стало серьезным основанием для критики работ Дж. Уотсона и его последователей. Однако сторонники Дж. Уотсона отмечают, что ни в одном из последующих исследований не была точно воспроизведена процедура экспериментов с Альбертом и Петером (Delprato, 1980; Meyer, Chutzwohl, Reisenzein, 2001). Волна критики, как известно, была направлена также и на базовые положения классического бихевиоризма.

В более поздних исследованиях, выполняемых преимущественно в традициях так называемого методического бихевиоризма, естественно, были максимально учтены критические замечания, высказанные против классического бихевиоризма начала ХХ века.

Среди бихевиористских исследований проблемы эмоций и их регуляции, проведенных в последние 50 лет в контексте клинико-психологического дискурса, безусловно, заслуживают внимания работы Р. Ресколы и М. Селигмана по изучению выученной беспомощности и многолетнее исследование возникновения фобий, начало которому было положено также в работах М. Селигмана (Seligman, 1971).

В 1966 году Р. Рескола опубликовал результаты исследования, в котором показал, что в ситуации не прямого, а обратного обусловливания, в случае отсутствия связи между стимулом и сигналом формируется специфический феномен, связанный с негативным научением, характеризующийся также негативными эмоциональными последствиями – возникновением состояния беспомощности (Хегенхан, Олсон, 2006). В 1967 году М. Селигман и С. Майер опубликовали результаты эксперимента на животных, целью которого было проверить, можно ли сформировать опыт беспомощности экспериментально. Затем в многочисленных исследованиях было выявлено наличие и возможность экспериментального формирования этого феномена у людей (Hanusa, Shulz, 1977; Hiroto, Seligman, 1974; Maier, Seligman, 2016; Seligman, 1972, 1975, 2002; Seligman, Isaacowitz, 2000; и др.). В результате были получены данные, близкие данным первых экспериментов М. Селигмана (Hiroto, Seligman, 1974). Было показано, что выученная беспомощность возникает при переживании неподконтрольности человеку происходящего с ним и безрезультатности усилий, направленных на изменение этих событий (Maier, Seligman, 2016).

Довольно рано М. Селигман отходит от чисто бихевиористской трактовки феномена выученной беспомощности. Уже в его ранних исследованиях было показано, что формирование «беспомощности» у человека зависит не только от неконтролируемости ситуации, но и от его установок, субъективной оценки и интерпретации им стрессогенной ситуации (Hiroto, Seligman, 1975). Нетрудно заметить, что М. Селигман использует представления Р. Лазаруса о когнитивной оценке угрозы, а также работы Б. Вайнера, в которых еще в начале 1970-х годов было показано, что от интерпретации переживаемой неудачи зависит настойчивость субъекта по ее преодолению (Weiner et al., 1971). М. Селигман с соавт. использовали эти взгляды при объяснении того, почему у одних людей возникает беспомощность, а других не возникает. Это зависит от присущего субъекту стиля интерпретиции событий: у одних он оптимистический, а у других пессимистический (Зелигман, 1997; Abrahamson, Seligman, Teasdale, 1978).

Дальнейшие исследования показали, что опыт беспомощности всегда ассоциирован с изменениями в мотивационной, когнитивной и эмоциональной сферах. Мотивационные изменения проявляются в нежелании сопротивляться негативным событиям, в неспособности действовать, активно вмешиваясь в ситуацию. Когнитивные – в неспособности впоследствии обучаться тому, что затронуто опытом беспомощности, а также в пробелах в знаниях и нарушениях памяти на эти события. Испытуемые со сформированной выученной беспомощностью тратили больше времени на решение когнитивных задач и на поиск выхода из ситуации, ассоциированной с ситуацией беспомощности (Seligman, Schulman, 1986). Эмоциональные изменения выступают в виде тревоги, фрустрации и стойкой эмоциональной напряженности, а также в подавленном или даже депрессивном состоянии, возникающем из-за бесплодности собственных действий (Зелигман, 1997; Hiroto, 1974; Sullivan, Liu, Corwin, 2012; Varela et al., 2011; и др.).

Очевидно, что обозначенные тезисы имеют прямое отношение к проблеме саморегуляции и РЭ.

Дальнейшие исследования М. Селигмана были направлены на разработку методов оказания психологической помощи, которая должна быть направлена на изменение неадаптивных установок, сформированных опытом выученной беспомощности (Зелигман, 1997). Актуальность таких исследований Селигмана определялась тем, что вслед за работами З. Фрейда и Дж. Сандлера по проблеме депрессии и психической травме он видел в переживании беспомощности важнейший пред-испозиционный фактор развития депрессии.