Михаил Шипицын - Знакомство с Раем Джона Мильтона

Мильтон писал также и на другие темы. В 1644 году он публикует «Обращение, или речь в защиту свободы бесцензурной печати» ( The Areopagitica, or Speech for the Liberty of Unlicensed Printing ), адресованную парламенту. Реакционный парламент принял закон, направленный на регулирование книгоиздания и другой печатной продукции: «ни одной книги, или памфлета, или листа разрешается с настоящего времени печатать, если они не одобрены и лицензированы лицом, специально для этого назначенным». Мильтон обращается к парламенту с призывом изменить этот закон и аргументирует тем, что такое подчинение писательского промысла неподходящему или капризному цензору является характерным для времени, в котором они живут. Поэт предупреждает о фальшивом чувстве безопасности, основанном на надежде, что такого рода законы ограничат издание злонравных книг. Мы не наказываем человека – рассуждает Мильтон – за то, что этот человек может совершить дурные поступки, – мы ждём, пока эти дурные поступки совершены. Давайте также поступать и с книгами: лицензия издавать что угодно будет малой привилегией, если правительство сохраняет за собой власть наказывать за это, как оно посчитает нужным.

Партия короля переживала упадок и расчленение. Сам Чарльз становится узником, сначала у шотландцев, затем у пресвитериан, наконец у протестантов. После казни короля, пресвитериане выражают негодование и публично обвиняют в своих памфлетах протестантов в совершившемся. Джон Мильтон мог принять что-то похожее со стороны старых роялистов или незнающих среди народа, но он был не в силах терпеть такого рода обвинения со стороны пресвитериан. Поэтому через несколько недель после смерти короля Мильтон публикует памфлет «Время для королей и чиновников» ( The Tenure of Kings and Magistrates ), в котором он, после перечисления обвинений против Чарльза Первого, пытается примирить читательское сознание с тем, что произошло, но вместе с тем он также обсуждает законность свершившегося суда. Мильтон обращает внимание читателей на то, что пресвитериане, кричащие о незаконности казни короля, сами отстранили короля от власти в парламентской борьбе и вели военные действия с мечом в руках против своего суверена. Острые факты и блистательная логика памфлета ранили пресвитериан глубоко и в уязвимое место. Если до этого они презирали Мильтона, то после издания памфлета они были вне себя от ярости.

Результатом политической активности Мильтона стало его назначение на пост Секретаря по иностранным языкам, которое он принял 13 марта 1649 года.

Многие всё ещё считали, что казнь короля была большим преступлением. Выражая эти настроения была опубликована книга под названием «Королевская икона» ( Eikon Basilikè ), которая способствовала усилению этих настроений в новом соединённом королевстве. Эта книга воспевания казнённого короля рисовала его как святого во всех проявлениях его личной жизни. Для того, чтобы повлиять на общественное мнение, Мильтон публикует одну из свои лучших политических работ, «Разрушитель икон» ( Iconoclastes ). Цель этой публикации была, конечно, сформулировать законный процесс против короля со стороны парламента и продемонстрировать ложность представления короля как святого мученика.

За восемь лет перед Реставрацией Мильтон проживал в доме на Пети Франс, в близости от всех событий, имеющих место быть как в связи с церковью, так и в вопросах государства. Наступившая Реставрация изменила всё: Мильтон как политик был обречён, даже если бы он и не продолжал писать на политические темы, этого было бы недостаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности, из-за текстов, которые он уже опубликовал. Он оставил свой дом на Пети Франс и нашёл приют у друга в Бартоломью Клоуз. На его арест был выдан ордер, но, благодаря многим друзьям, ему удалось избежать тюрьмы. Даже среди врагов были люди, с состраданием думающие о его слепоте, или с большим уважением помнящие его поэтический гений. В июне 1660 года палата общин постановила, что «Разрушитель икон» и «В защиту народа Англии» Мильтона должны подвергнуться публичному сожжению палачом, что и было совершено в августе 1660.

Если верить общему мнению, Мильтон считается пламенным республиканцем. Однако, сам Мильтон выражал такое мнение, что правительство должно быть передано в руки лучших и наиболее мудрых. Если оценивать монархию по тому, за что она обычно ратовала, то у Мильтона не было ни малейших надежд для нации со стороны этого лагеря. С другой стороны, ничто не было более далёким от его мыслей, чем мнение о том, что наилучшее правление должно исходить от множества. Пользуясь его собственными словами, «не присоединяться к тому шуму и гаму, что исходит от грубого множества, но позволить тем из множества, которые действительно квалифицированы, вызваться во всей их множественности; предложив тем, кто лучшего происхождения, выбрать более пристально среди этого числа меньшее количество; так что после третьего или четвёртого отбора оставалось бы определённое число избранных, которые могли бы представлять наиболее подходящие голоса» (цитата из «Готового и наилегчайшего пути образовать свободный Коммонвелш» ( The Ready and Easiest Way to Establish a Free Commonwealth )). Но чтобы приноровиться к республике Мильтона, нации пришлось бы забыть почти все свои традиции, организации, прошлые предания, и заменить правлением, созданным по предложению Мильтона, то правление, которое было результатом органического исторического процесса. Ожидать этого от народа, в особенности от народа английского, который так тесно связан со своими традициями, было бы несправедливо. Оливер Кромвель, который к этому времени занял ведущую позицию в английском правительстве вместо рано умершего Пима, знал, что собой представляла большая часть народа – что она в той или иной степени поддерживала роялистов. Ему было ясно, что если предоставить будущее правительства на волю народных голосов, то это было бы равносильно уничтожению республики. Если Мильтон обманывал самого себя тем, что представлял себе, что нация должна была делать, или что ей следовало бы делать, – то Кромвель, со своей позиции более ясного политического наития, смог предвидеть, что нация могла бы сделать, если бы она была предоставлена сама себе, и он действовал соответственно, посылая Чарльза Первого на плаху.