Владимир Филиппов - Русь против половцев

Даже сейчас Святослав Черниговский расположился лагерем отдельно от полков киевского Изяслава и переяславского Всеволода. Такая аккуратность и холодный расчёт спасут жизни многих его воинов.

Всеволод Ярославич держался подчёркнуто отстраненно, не вставая открыто на сторону ни одного из старших братьев. Он младший, он выжидает, что будет.

Черниговский князь Святослав, средний из трёх к этому моменту оставшихся в живых детей Ярослава, был самым азартным. Сложность поставленной задачи никогда не пугала его. Видимо, вся решительность, отпущенная на их семью, досталась ему. Он часто пускался в откровенные авантюры и почти всегда выходил победителем. Ему многое сходило с рук. Святослав был вспыльчивым, скорым на принятие решений, а порой шёл на неоправданный риск. Однако при всём этом он обладал тонким дипломатическим умом, умея ужом извернуться там, где того требовала необходимость. Князь был упрям и никогда не шёл на попятную. Переубедить его можно было только силой. И хоть по своей натуре Святослав Ярославич был отчаянный интриган, готовый пойти на обман, нарушить данное слово, но в отсутствии храбрости его невозможно было упрекнуть: в бою был в первых рядах. Он никогда не уклонялся от опасности, любил буйство. Да и за едой был не из последних. Ярославич любил разгульное веселье с ряжеными, пиры во славу Божию с песнями под гуслярский звон. В трапезной князь сидел за общим, с дружиною и челядью, столом, пел, мог перебить собеседника нескромной шуткой. Любил, когда братины крепкого вина беспрерывно ходили по кругу, а гости, опьянев от выпитого, лежали под лавками.

Бывало, черниговский двор ульем гудел на пирах от смеха и визга красных девушек да молодушек, шума и крика ряженых, что толпами бродили, набиваясь веселою гурьбой в княжеский терем, прыгали, плясали, хрюкали, шумели, пели, ругались. Лошади ржали, медведи ревели, люди кричали. Пили мёд и вино, отведывали многоразличные закуски. Проходили сказочники, за ними следом шли слепые гусляры, с гуслями звонкими на плечах и для надёжности держась один за другого. Всякие сказки да былины сказывали они князю: и о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове, и о семи Симеонах, и о страшном змие Горынище, и о гуслях-самогудах, и о сапогах-самоплясах, и конечно, о Добрыне Никитиче, и Алёше, поповом сыне… Денег князь не жалел, хотя цену им знал. Да и в общении всегда был лёгок и прост. Поэтому и дружина, и приближённые Святослава любили и были за него горой.

Вот такой триумвират противостоял сейчас половецкой орде.

Гусляры. Художник В.М. Васнецов

То, что численный перевес на стороне степняков, не являлось сюрпризом. Что половцы хитры, коварны, сильны и беспощадны, было уже известно. Что от врага на войне можно ожидать любого вероломства, тоже. Однако хан Сокал в очередной раз перехитрил русских князей. Зная, что в открытом противостоянии его батырам не одолеть русскую армию, он пустился на уловку.

Он не стал дожидаться, когда русские встретят его орду во всеоружии, выстроив непроходимыми шеренгами свои полки, и перегородят ему дорогу к богатству крепкой стеной червлёных щитов. Он выбрал удобный момент и ударил первым.

Половецкая разведка точно указала место, где князья-братья стали лагерем. Опасности князья для себя не ждали, а ждали честного боя. Вскоре они будут основательно проучены за свою детскую доверчивость.

Что же придумал коварный половецкий хан? Как только стемнело, он поднял своих воинов и воинов хана Шарукана и под покровом всё больше сгущающейся тьмы повёл их напрямую к русскому лагерю. Больше 20 тысяч всадников осторожно двинулись на защитников русских границ. Ночь укрыла их. Укутанные её чёрным крылом, половцы незаметно приблизились к русскому стану. Никто под холодными звёздами не предупредил русских витязей о грозящей им опасности: затихли всё видящие шумливые рыжие белки, скачущие с ветки на ветку, сова спряталась в тёмном дупле, пережидая, лишь филин громко ухал в настороженном бесшумном лесу, но его не услышали.

Только глубокая ночь знает, да никому не расскажет, какими тайными тропами удалось половецкой орде незаметно подобраться к русскому стану, да так, что противник даже не всполошился.

Самое сложное из того, что предстояло сделать, им отлично удалось.

Враг, готовый вот-вот напасть, наблюдал из непроглядной тьмы, как огромный воинский лагерь стал постепенно затихать и успокаивался, как беспечные русские витязи готовились ко сну, как один за другим гасли красные костры, и лишь тихо фыркали стреноженные лошади. Совсем скоро среди бодрствующих осталась лишь немногочисленная стража, но и она не проявляла особенной бдительности, больше думая о том, как укрыться от осенней холодной сырости, двигающейся от реки.