Array Коллектив авторов - The Question. Будущее

Есть еще одна тема, которой даже не хочется касаться: все разговоры об экологии могут оказаться чистой спекуляцией, если вялотекущая по всему миру война достигнет того порога, когда превратится в полномасштабную и окончательную. Как говорил Эйнштейн – не знаю, каким оружием будут сражаться люди в Третьей мировой, но в Четверной – опять камнями… И тогда возникнет еще один, новый шанс достичь «золотого века»…

Совершенно определенно умнеет.

У интеллекта есть две составляющие. Первая, инструментальная – это умение оперировать информацией и энергией. Тут прогресс очевиден и легко доказуем. Ядерная боеголовка энергетически мощнее каменного топора на 13 порядков. А в плане информации так: всего 700 лет назад умножать двух-трехзначные числа умели только крутые интеллектуалы в Германии, а делить – только в Италии. Чтение и понимание текста про себя долго считалось признаком либо гениальности, либо колдовства: в Средневековье за это могли и на костер отправить. Или еще пример: чтобы заниматься земледелием, надо предвидеть события на месяцы и годы, понимать, что сейчас ты не съешь, а бросишь хорошее зерно в землю и через полгода соберешь много зерен. А первобытный охотник умел мыслить только днями. Вообще, чтобы жить в технологически и организационно более сложном обществе, надо мыслить более крупными информационными блоками, то есть раз за разом людям приходится умнеть.

Но у интеллекта есть и вторая составляющая – гуманитарная. Это качество саморегуляции, самоконтроля. Сюда относятся культурные ценности, мораль, совесть, право. Оказывается, чем мощнее технологии, тем более совершенные средства внутренней регуляции необходимы, для того чтобы общество не разрушило природные и политические основы своего существования. Это так называемый закон техно-гуманитарного баланса, который действует на всем протяжении человеческой истории. Скажем, с распространением стального оружия – легкого, прочного и дешевого – ценности бронзового века, когда войны велись маленькими профессиональными армиями, стали чреваты саморазрушением передовых обществ. Можно проследить, как действовал этот драматический отбор на жизнеспособность за последние пару миллионов лет. Еще тогда, когда людей нашего вида в помине не было, наши далекие предшественники Homo habilis начали производить первые искусственные орудия и били ими друг друга по голове. Инстинктивное торможение внутривидовой агрессии, которое предохраняет от самоистребления диких зверей (ворон ворону глаз не выклюет), стало бесполезно, и условием выживания сделались искусственные ограничители.

Человечество в целом не раз находилось на грани самоистребления. Парадоксальный факт: на протяжении тысячелетий возрастали мощь оружия и демографическая плотность, то есть теоретически убивать становилось все легче. Но есть такой показатель – коэффициент кровопролитности: среднее число убийств в единицу времени к численности населения. Так вот, этот показатель на протяжении тысячелетий нелинейно, но последовательно сокращался. То, что мы с вами живем в XXI веке, – это не дары природы, а результат напряженной умственной работы многих поколений наших предков.

В последнее время физики и психологи сходятся во мнении, что инструментальный разум не имеет пределов развития. Но есть опасения, что развитие гуманитарного разума принципиально ограничено базовыми свойствами нашего мышления и даже нашего мозга. Если это так, то на некотором этапе развития технологий (согласно специальным расчетам, этот этап может наступить уже в XXI веке) земная цивилизация непременно себя уничтожит, так и не сумев выйти на космическую стадию развития.

Важно понимать, что мы пока довольно далеки от реализации этой возможности.

Действительно, геном человека интенсивно изучается, и каждый год исследователи получают много новой информации о том, как последовательности нуклеотидов в ДНК связаны с нашим здоровьем, внешностью и даже характером. Но известно еще далеко не все. Относительно легко выявить ген с конкретной мутацией, которая нарушает конкретный белок и приводит к конкретному заболеванию, и гораздо сложнее анализировать многофакторные заболевания, которые находятся под влиянием целой сети генов и регуляторных участков ДНК, работа которых может к тому же изменяться под действием внешней среды.