Александр Вершинин - От триумфа к катастрофе. Военно-политическое поражение Франции 1940 г. и его истоки

«Модель Мондидье» не обеспечивала выхода из позиционного тупика и не реанимировала маневрирование, но позволяла привести фронт противника в неустойчивое положение без чрезмерного расходования живой силы. Принятые в 1921 г. «Временные инструкции по тактическому применению больших соединений», которые легли в основу французской военной доктрины в межвоенные годы, подчеркивали преимущество огня перед маневром, из чего вытекало представление о предпочтительности обороны перед наступлением. В них отмечалась важность централизации управления, порождавшей систему, важнейшей целью которой было исключить из хода операции любой момент непредвиденности и неожиданности. Подразумевалось, что после огромных потерь 1914–1918 гг. французская армия не могла позволить себе рисковать [163] Doise J., Vaïsse M. Diplomatie et outil militaire, p. 341–342. .

Подобные взгляды разделялись не всеми. Фош, как уже отмечалось, критиковал чисто оборонительную концепцию укрепления границ и выступал сторонником маневренной войны. На заседании Высшего военного совета в 1926 г. он высказал сомнения в целесообразности массирования средств огневого поражения и отмечал, что наиболее важную роль в сражении должна играть дивизионная артиллерия [164] Doughty R. A. French Operational Art, p. 91. . Схожие мысли высказывал и Жоффр. Преемник Петэна на посту главнокомандующего армией генерал Вейган критиковал «Временные инструкции» как ставящие во главу угла «перспективу позиционной войны, и игнорирующие возможность и особенности маневренной войны и встречного сражения, не учитывающие фактор воли противника» [165] Guelton F. Penser la guerre après 1919, p. 132. . Раздавались голоса тех, кто считал, что современные средства борьбы позволяют эффективно преодолеть позиционный тупик.

Уже на завершающем этапе Первой мировой войны проявился боевой потенциал танков и авиации. Французский танк Рено FT-17 открывал новые возможности бронетехники на поле боя. Принятый на вооружение в 1917 г., вооруженный башней с углом обзора 360 градусов, он передвигался со средней скоростью 8 км/ч и обладал дальностью автономного действия в 60 км, что позволяло перейти от применения танков как средства поддержки пехоты к тактике самостоятельных подвижных соединений. Ее элементы были реализованы французами в июне 1918 г. в контрнаступлении у реки Мас в Пикардии [166] Cochet F. La Grande Guerre. Paris, 2018, p. 472. . По утверждению французского исследователя Ф. Коше, «с возобновлением подвижной войны танки стали существенной составляющей сражения, ведущегося различными родами войск, открывая путь настоящей революции на поле боя» [167] Cochet F. La Grande Guerre: quatre années d’une révolution militaire, p. 234. .

В 1916–1918 гг. были отработаны основные формы современной воздушной войны. Если сначала на авиацию возлагались преимущественно разведывательные задачи, то уже в 1916 г. французское командование пришло к пониманию целесообразности ее применения с целью непосредственной поддержки войск на поле боя [168] Young R. J. The Strategic Dream: French Air Doctrine in the Inter-War Period, 19191939 // Journal of Contemporary History, 1974, vol. 9, no. 4, p. 56. и отработало эту тактику в битве на Сомме [169] Chagnon L. 1916 ou l’année de rupture en matière d’utilisation de l’arme aérienne // Revue historique des armées, 2006, no. 242, p. 5. . В 1917 г. генерал Петэн подчеркивал важность воздушных ударов по вражеским промышленным центрам и коммуникациям, формулируя, таким образом, задачи для стратегической авиации [170] Cochet F. La Grande Guerre: quatre années d’une révolution militaire, p. 241. . «[На завершающем этапе войны], – отмечает Ф. Коше, – уже вырисовывались контуры доктрины, которая в будущем обеспечит успех мобильных соединений в сражении. Связка “танк-самолет” была успешно испытана в рамках штурмовой поддержки наземных частей с воздуха» [171] Cochet F. La Grande Guerre, p. 472–473. .

После войны этот опыт активно развивался. Генерал Ж.-Б. Этьен, занимавший пост инспектора танковых войск, разработал теорию мобильных танковых соединений, и многие исследователи считают именно его отцом французских бронетанковых сил [172] Bond B., Alexander M. Liddel Hart and De Gaulle: The Doctrines of Limited Liability and Mobile Defense // P. Paret (ed.). Makers of Modern Strategy from Machiavelli to the Nuclear Age. Princeton, 1986, p. 603. . Этьен полагал, что «танк, без сомнения, является самым мощным оружием внезапной атаки и, следовательно, победы», а также настаивал на том, что танковые соединения должны «находиться в общем резерве главнокомандующего, который мог бы временно придавать их наступающей армии». По его мнению, было бы «непрактично и нерационально применять танки как органичную часть пехотной дивизии, задача которой, так или иначе, – ведение боя с опорой на огневую мощь или силу укреплений» [173] Estienne J.-B. Préface // Murray Wilson G. Les chars d’assaut au combat, 1916–1919. Paris, 1931, p. 14–15. .