Александр Вершинин - От триумфа к катастрофе. Военно-политическое поражение Франции 1940 г. и его истоки

Военные настаивали на том, что «линия Мажино» не имеет ничего общего с «китайской стеной». «Организация обороны франко-германской границы, – писал в своих мемуарах генерал Вейган, – должна была помочь защитить ее минимальными средствами, чтобы сохранить лучшую часть армии для наступления за счет экономии сил на укрепленных участках фронта» [156] Weygand M. Mémoires, p. 320–321. . О том же писал Дебене: «Проект укреплений, на котором мы остановились и который сегодня реализован на границе, предполагал возведение системы сооружений различной оборонительной ценности, но способных оказать серьезное сопротивление и расположенных так, чтобы производить взаимодополняющий боевой эффект; их создание делает небольшие по численности воинские контингенты мощным фактором сражения; эти укрепления серьезно экономят живую силу, которую, таким образом, можно выводить в резерв с различными оперативными целями. Прикрытие границ обеспечивается без ослабления главных сил» [157] Debeney M.-E. La Guerre et les hommes, p. 205–206. . Однако объективно на первый план выходила именно оборонительная функция укрепрайонов. На этом делали акцент политики, формулировавшие стратегию национальной безопасности. Сама французская армия к концу 1920-х гг. в значительной степени руководствовалась именно оборонительной доктриной. Такой урок ее командование вынесло из Первой мировой.

Война заставила французов уверовать в абсолютное преимущество обороны перед наступлением. Считалось, что фронт, оборудованный в инженерном отношении, обеспеченный артиллерией всех калибров и подкрепленный резервами, было чрезвычайно трудно прорвать. Четыре года боев на Западном фронте, казалось, подтверждали этот факт. Примеров успешных прорывов, которые имели бы серьезное оперативное значение, практически не имелось, в то время как упорная оборона, напротив, часто приносила победу. Успех союзников под Верденом 1916 г., хоть и купленный дорогой ценой, выглядел значительно привлекательнее, чем катастрофические последствия «бойни Нивеля» у Шмен-де-Дам в 1917 г. После войны один из французских военных теоретиков полковник Ф. Кюльман, анализируя опыт недавних сражений, показал, что при четко организованной обороне армия несет почти вдвое меньшие потери, чем при наступлении (35 % против 65 %) [158] Culmann F. Tactique d’artillerie. Paris, 1937, p. 365–366. .

Позиционная война полностью изменила характер боевых действий. «Собственно говоря, – писал Дебене, – стабилизация фронтов на практике зафиксировала проблему, созданную наличием у “вооруженных наций” современного материального оснащения и огромных масс живой силы, проблему, которую война сформулировала в следующих тревожных словах: необходимо найти новую форму маневра» [159] Debeney M.-E. La Guerre et les hommes, p. 152. . Удовлетворительного ответа на этот вопрос у армейского командования не появилось вплоть до 1918 г. После ряда экспериментов, оплаченных кровью тысяч солдат, французские генералы пришли к выводу: «Необходимо наращивать индустриальную мощь в виде артиллерии и насыщать противостоящий врагу фронт всеми типами орудий, чтобы заставить его отступить с передних, а затем и с последующих линий обороны» [160] Cochet F. La Grande Guerre: quatre années d’une révolution militaire, 1914–1918 // H. Drévillon, O. Wieviorka (dir.). Histoire militaire de la France, p. 201. . Наращивание средств огневого поражения предполагало создание ударного артиллерийского кулака, что влекло за собой серьезные изменения в самом управлении войсками.

После войны Дебене, возглавивший Генштаб и принявший на себя руководство французской военной наукой, канонизировал схему так называемого методического сражениям, в основе которой лежали действия Петэна в октябре 1917 г. при Мальмезоне и самого Дебене в августе 1918 г. в битве при Мондидье [161] Doughty R. A. French Operational Art: 1888–1940 // M. D. Krause, R. C. Phillips (ed.). Historical Perspectives of the Operational Art. Washington, 2005, p. 88. . Имея под своим командованием 15 дивизий и около 1600 стволов артиллерии, Дебене, нанося последовательные дробящие удары по сходящимся направлениям, заставляя противника распылять резервы, смог заставить немцев отступить. В ходе сражения пехотные подразделения перемещались шаг за шагом, согласно жесткому расписанию и имели перед собой конкретную цель. Подобная схема позволяла легко управлять массированным артиллерийским огнем, прокладывая дорогу пехоте. Успех при ее реализации зависел от четкости выполнения приказов, слаженности, следовании заранее намеченным планам и централизации. Инициативе и маневру отводилась минимальная роль. В конечном итоге все решало действие артиллерийского кулака, который требовалось грамотно применить. «Огонь убивает», – отмечал Петэн, обобщая свой военный опыт [162] Pétain H.-P. La bataille de Verdun. Paris, 1941, p. 143–154. .