Саймон Гарфилд - Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

Уильям Перкин в 1852 году (фотография Science Photo Library)

Распорядителем вечера был профессор Чендлер, у которого Перкин гостил в Манхэттене, и он рассказал, как был тронут тем, что ему довелось находиться рядом с таким великим человеком. Он упомянул фонд, организованный для финансирования библиотеки химического профиля в Клубе химиков (вскоре ее назовут Библиотекой Перкина). Профессор подметил, что до этого в Америке еще не было библиотеки, специализирующейся на химической литературе, и что такой институт приносит больше пользы, чем очередная стипендия. Потом Чендлер предложил тост за президента Соединенных Штатов, короля Англии и императора Германии. Все гости дружно отодвинули стулья и подпевали, как могли, гимну «Знамя, усыпанное звездами» и патриотическим песням «Правь Британия, морями» и «Die Wacht am Rhein [6] «Стража на Рейне» – немецкая патриотическая песня. – Прим. ред. ».

Потом один мужчина из администрации мэра встал, чтобы прочитать какие-то старые стишки, посвященные им Перкину:

Приходи вечером или приходи утром, Приходи, когда тебя ждут или без предупреждения, Тебя всегда встретят поцелуем и приветствием, Чем чаще будешь приходить, тем сильнее мы будем тебя обожать.

Теперь наступила очередь доктора Хьюго Швейцера, немца, работавшего в Гейдельберге вместе с Робертом Вильгельмом Бунзеном. Швейцер потратил большую часть года на организацию нынешнего собрания. У него были волнующие новости: он мог говорить о Перкине пятнадцать часов подряд. Гости обменялись взглядами, возможно гадая, что подадут на завтрак. Но они радостно закричали, когда Швейцер выразил надежду, что сможет уложиться в пятнадцать минут. Неделю спустя одна бостонская газета написала, что во время речи «перед глазами гостей… целиком прошли основные этапы научного прогресса второй половины века».

Швейцер познакомился с Перкином по дороге в Лондон в прошлом году и тогда узнал предысторию его великого открытия. «Сегодня трудно представить, каким переломным моментом было это событие, – говорил он. – Это правда гениально…» Швейцер объяснил, что открытие Перкина, включавшее особенное использование каменноугольной смолы, было важно не только из-за своего прямого и очевидного эффекта – оно также вдохновило на развитие химии. Перкин косвенным образом вызвал огромный прогресс в медицине, парфюмерии, пищевой промышленности, взрывотехнике и фотографии, и все же мало кто за пределами этого собрания осознавал его вклад в науку. Даже газеты, которые трубили о прибытии ученого, не до конца понимали его достижения и не могли оценить долг собственной промышленности перед Перкином.

Речь Швейцера прерывалась аплодисментами и подбадривающими выкриками. Возможно, его аудитория также испытывала зависть, поскольку было ясно: никто из присутствующих не мог и надеяться дать миру столько же, сколько уже дал Перкин. Как мог один человек обладать такой энергией?

В 1856 году ученый открыл первый анилиновый краситель, первую известную искусственную краску, полученную из угля.А теперь, пятьдесят лет спустя, никому это не казалось чем-то странным. Однако некоторые пожилые гости помнили, какой сначала поднялся шум, сколько было возмущений: как такой молодой человек мог узнать, как получить краску из угля… Если бы они восстановили прошлое в мельчайших подробностях, то вспомнили бы его годы мучений.

А теперь, спустя пятьдесят лет, появилось 2000 искусственных красителей, и все благодаря открытию Перкина. Изначально его краски спользовались в работе с шерстью, шелком, хлопком и льном, но на этом промышленность не остановилась.

«У некоторых дам волосы серого цвета или другого немодного сейчас оттенка, [но] краски каменноугольной смолы помогут выглядеть юными и веселыми, – объяснил доктор Швейцер. – Когда вы едите вкусные франкфуртские сосиски, ваша душа радуется кровавой жидкости, вытекающей из мяса, – увы, это сделали краски, добытые из каменноугольной смолы. Куриные продукты в заварном креме-концентрате заменили желтыми красителями из смолы… Кожа, бумага, кости, слоновая кость, перья, солома, трава – все это может быть окрашено, и интереснее всего менять цвет предметов мебели, опустив их в большую емкость. Древесина становится ореховой, и вот вы уже получили красное дерево, как это делается на крупных фабриках в Гранд-Рапидс».