Эрнст Мулдашев: Всемирный потоп. Мистический закон четырех шестерок

– Ы… ы… ы… – смог лишь я выкрикнуть, желая сказать что-либо грозное в адрес моих обидчиков.

Постепенно я все же научился говорить, вначале плохо, потом лучше. Я закончил Медицинский институт и вскоре после этого защитил кандидатскую диссертацию.

– Неужели я кандидат наук! Неужели я смог! – думал я тогда.

Я понимал, что я могу с какой-то неполноценной обреченностью много работать. Но я все время ждал плохого, а хорошее и победоносное было для меня чуждым, – слишком сильным было детское клеймо неполноценности.

Плохое не заставило себя долго ждать. После изобретения «Аллопланта», когда к нам стали приезжать больные со всего Советского Союза и нам стало удаваться возвращать зрение некоторым безнадежным больным, пожаловала именитая московская комиссия.

– Ну-ка, посмотрим, что придумал этот уфимский чучмек. Ну-ка, выведем его на чистую воду! – говорили, наверное, члены комиссии между собой.

Я был обвинен в экспериментах на людях. После этого отдел был расформирован, наука разрушена, а в Минздрав РСФСР было отправлено представление о лишении меня диплома врача, и… я уехал в Якутию, где решил остаться работать оленеводом. Там среди простых и чистых людей было легче.

Э. М.: Кстати говоря, по результатам четырех экспедиций в Якутию, я в 2012 году написал книгу «Пропавшее золото Леваневского». Книга нашла широкий отклик читателей.

– Оленевод Мулдашев, – начал уже было представляться я людям.

Но диплома врача меня все же не лишили, зато потянулись долгие годы жизни с опороченным именем, когда ты, как изгой, должен доказывать, что не идиот и снова все начинать с нуля. Только друзья-соратники верили, что все будет хорошо: Амир Салихов, Ришат Булатов, Клара Захваткина, Рафик Нигматуллин, Сагит Муслимов, Юра Васильев, Венера Галимова, Натан Сельский, Валя Яковлева, Ляля Мусина и другие.

Когда нам удалось восстановить научный потенциал и создать в Уфе Всероссийский центр глазной и пластической хирургии, вроде бы все урегулировалось. Но осталось четкое ощущение того, что в жизни ничего не удается добиться без борьбы и тяжелой изнуряющей работы. Люди очень странные: все ведь делается для них, а они как бы не хотят и сопротивляются. Постепенно я понял, что добро обязательно переплетено со злом, что при отсутствии зла появится не менее страшная опасность – праздность, что люди склонны к самовозвеличиванию, переходящему в грех – считать себя Богом.

Даже сейчас, когда наши позиции в российской офтальмологии уже не оспариваются, все равно имеют место высокомерные выпады, например, по поводу операции трансплантации глаза, которую мы впервые в мире произвели 28 января 2000 года пациентке Тамаре Горбачевой.

– Мулдашев опозорил российскую офтальмологию, сделав авантюру по пересадке глаза. Всем хорошо известно, что это невозможно. «Не-воз-можно!» – слышалось с трибуны Всероссийского съезда офтальмологов.

– Ну почему Вы так судите, почему даже не дали выступить, Вы что – Боги? – думал я. – Вы не хотите понять, что трансплантация глаза является результатом сложнейших научных расчетов, включающих не только медицинские знания, но и данные физики и молекулярной биологии, а также древние тибетские истины. Ну, разве Вам объяснишь, что внутри глаза, во время операции, я делал из «Аллопланта» конструкции, похожие на те, которые я видел в Городе Богов на Тибете – «зеркала», сжимающие время! А ведь время и в самом деле сжалось, и в трансплантированный глаз за невероятно короткое время вросли кровеносные сосуды, вот уже полтора года обеспечивающие его питанием. Ну разве объяснишь, что операцию по трансплантации глаза невозможно было бы рассчитать без религиозных знаний, полученных в гималайских и тибетских экспедициях; ведь тибетские ламы и индийские свами называют эти знания переданными через века знаниями предыдущих земных цивилизаций! Если бы я об этом говорил на съезде офтальмологов, меня бы в лучшем случае посчитали чокнутым.

Тамара Горбачева с трансплантационным глазом

Почему я хожу в экспедиции? Это далеко не спортивное хобби. Обычно я объясняю это людям тем, что не понимаю глубинную сущность моего главного изобретения – Аллопланта, как бы странно это ни звучало. Я и в самом деле очень туго представляю механизм того, как мертвая человеческая ткань (а именно из нее приготовлен Аллоплант) способна запустить огромный информационный пул по созданию новых человеческих тканей в другом организме, то есть стимулировать регенерацию. Даже представить трудно, насколько сложна каждая человеческая клетка, а эти клетки выстраиваются по каким-то законам в стройные структуры, образуя кровеносные и лимфатические сосуды, нервы, волокна и многое другое. Ясно, что все это происходит по строгой бесперебойно работающей программе, в сравнении с которой самый современный компьютер кажется елочной игрушкой. Где локализованы эти программы? Конечно же, не только в генах, – это скажет любой молекулярный биолог. По последним данным физики, эти программы записаны в тонкой энергии, которую на Востоке называют божественной энергией, а также в воде организма.