Николай Сергеев - Фашистский культ традиционализма и фашистская эстетика

В архитектуре – это кубы, параллелепипеды и подобные простые геометрические фигуры. Явственно видна склонность фашистских архитекторов к гигантомании. Достаточно посмотреть на творения отца нацистской эстетики Шпеера или монументальные сооружения советских архитекторов Иофана и Чечулина, дворцы и статуи Туркменбаши в Туркменистане, гигантские нацистские партийные сооружения в Нюрнберге или Форум Муссолини в Риме, чтобы составить представление об имперском фашистском архитектурном стиле.

Гигантские сооружения, олицетворявшие фашистскую идею, должны сделать эту идею более весомой в глазах обывателя, великой и вечной. В качестве образцов для подражания берутся, как правило, гигантские исторические сооружения строгих и простых классических форм, некогда популярных в древних царствах и империях. От храмов Луксора и пирамид Долины Царей, до мавзолеев Августа и Адриана, императорских дворцов и цирков Римской Империи.

У обывателя должно создаваться ощущение происхождения фашистского государства от старой многовековой могучей империи и уверенность в незыблемости устоев фашистского государства.

Если Третий Рейх, то обязательно тысячелетний, если Советский Союз, то непременно вечное и общемировое (в перспективе – единственное на планете) государство рабочих и крестьян, которое будет существовать до скончания времён. Этим и объясняется склонность фашистов к гигантизму в архитектуре.

Примечательно, что идея возврата к народной архитектуре появилась в нацистской Германии через месяц после прихода NSDAP к власти, а в СССР через месяц после объявления зимой 1929 года И. В. Сталиным нового курса, отказа от НЭПа, создания новой экономики и внедрения новых методов управления, заложивших начало копирования, в последующие годы, советским государством европейской фашистской модели.

Самым грандиозным советским архитектурным имперским проектом, так и не воплотившимся в жизнь, был проект Дворца Советов в Москве – 416-метровое здание, увенчанное 86-метровой статуей Ленина. На месте ранее взорванного храма Христа Спасителя успели построить 60-ти метровую часть каркаса здания. Гигантское строительство прервала война и стройка была заморожена. После войны к стройке не вернулись, а на фундаменте дворца построили открытый бассейн «Москва».

В 1924 году заговорили о необходимости возрождения «русских традиций» в архитектуре. Так известный русский и советский архитектор Владислав Станиславович Карпович в то время писал: «Мы должны найти новые пути, создать новое зодчество и для этого нужно вернуться к эпохе, когда создавался сам народ». В качестве стандартного образца нового советского строительства Карпович предлагал взять северное деревянное шатровое зодчество XVI века. Если бы не имперские идеи захвата всего мира, посредством разжигания глобального пожара мировой революции, нашедшие своё отражение в советском искусстве, если бы не сталинский ампир, возможно, мы бы увидели совершенно другую советскую архитектуру. Но в любом случае она бы основывалась на традиции, как и сталинский стиль.

Почему фашисты уделяют такое большое значение архитектуре? Они прекрасно осознают силу воздействия архитектурных геометрических форм на психику человека. В любой архитектуре всегда имеется скрытый смысл.

Гигантомания говорит нам о масштабности, строгие линии – о воле, античные имперские формы сообщают нам о преемственности и величии. При создании архитектурных объектов важно донести до наблюдателя, без искажений основной смысл архитектурного воздействия на сознание, с помощью пространственных форм, особым образом построенных на математике пропорций, геометрии проекций и перспектив. Задуманный автором и внушаемый архитектурной формой человеку образ эмоционально переживается им адекватно первоначальному замыслу архитектора.

Фашистский стиль музыке – преобладание над гармонией примитивных возбуждающих ритмов и внедрение хорошо знакомых национальных мелодий. Под такую музыку сложно размышлять и заниматься творчеством, она предназначена для активного действия, эмоционального взрыва, агрессии.

Музыка должна отражать одновременно единство граждан под руководством фашистов и освобождающуюся народную энергию, силу духа и массовую готовность пожертвовать жизнью за фашистскую идею. Именно поэтому популярны военные марши с побудительными воинственными текстами и грустные «народные» песни о несчастной родине, которую обязательно нужно спасать от врагов.