Павел Савченко - Интеллектуальная биржа в России. Сборник нарративов Дней открытых дверей Интеллектуальной биржи

А теперь о том, к чему все это в теме «Интеллектуальной биржи».

Олег Лавров:«У нас пока нет задачи делать существенно широкое продвижение, мы считаем, что пока мы внутри хорошо не договорились, пока мы внутри не отрефлексировали и не сформулировали какое-то понимание, которое хотя бы нам будет хорошо ясно, и мы его будем без запинки говорить, тогда это будет первым критерием нашего с вами объединения, взаимодействия. Потому что один из критериев профессионального сообщества кроется в том, чтобы кристаллизация понимания рынка и слов, его описывающих, была близкой в терминах, понятиях, словах и смыслах. Второе: участникам рынка нужно самим сформулировать, кто мы такие. Настаиваем на этом. Да, ни один маркетолог не может нам указать место. Потому что, мало того, что он сам в нашей среде, так он о нас мало что знает. Что делает Romir? Romir спрашивает. Это тот самый антропологический способ, который сейчас хорошо работает. Спросите нас, кто мы – мы вам расскажем. Если мы сойдемся в показаниях, это так есть. Если разойдемся – докрутим. Поэтому проявляем, закрепляем, формализуем, показываем и представляем возможность для взаимодействия. Эта возможность для взаимодействия у нас реализуется в нескольких открытых источниках. Это сайты.

Сайт «Интеллектуальной Биржи» сейчас сугубо информационный, недостаточно технологичный, потому что мы должны понять, какое количество инициаторов включается в эту деятельность, какую функцию ему отводим и коллективно формируем ТЗ на развитие. Я думаю, что в нашем внутреннем расписании у нас есть на это еще приблизительно полгода. Через полгода у нас будет уже более-менее деятельное mvp. Во всяком случае, с технологиями контрактования участников устоявшихся услуг и продуктов. Мы хотим, чтобы потом у нас возникла на втором шаге действительно биржевая деятельность. Биржевой товар отличается от небиржевого. Биржевой спрос отличается. Но вот эта цепочка и способ попадания в устойчивые товары, в устойчивые услуги – существенно важны. Все устойчивое стало несильно выгодное. Вот все новенькое должно попадать в реализацию очень и очень быстро. Скорее, это задача маркетплейса. Десять лет назад у меня была возможность познакомиться с народом из сингапурской бизнес-школы, и меня удивил их подход к неким образовательным продуктам: они их дисконтируют со временем. Ну, не все, конечно. Они сделали продукт за 100 рублей – а он через 3 года ничего не стоит. И его бесплатно отдают понятным потребителям, потому что на определенном знании сейчас можно ставить срок годности.

Когда мы говорим об экономике знаний (пускай это умничание, но считаю важным прощупать важные тонкости), наши коллеги, которые придумали эту логику, назвали экономикой знаний такую экономику, которая базируется на знаниях. Главное слово базируется, основывается, стоит… В общем, это та самая индустриальная экономика, где знания являются важным ресурсом. Шикарная мысль, не помню чья, что машина – это форма замороженного интеллекта. Причем это женская мысль. И смысл был в чем? Быстренько довести до замороженного состояния в машине человеческие знания и потом вот этим состоянием торговать и долго пользоваться. Продуктовая история и сейчас никуда не делась, существует. И вся игра строится вокруг критически важных для бизнеса знаний: как эти знания не потерять, как не потерять людей-носителей, как сделать так, чтобы с них показания снять, чтобы они остались в бизнес-процессе. И вот эта логика существует, и она хорошо работает. Прилетевшие изменения за счет новых технологий дали экспоненту спроса на новые знания. Хотя экспонента в приросте новых технологий и их влиянии почти катастрофическая, а как, собственно, изменился наш способ думать? Наши модели мышления в этой критически изменившейся среде? Мы как думали, так, собственно, и думаем, ведь так? У этой кривули есть экспоненциальные изменения? Нет! Мы сильно мышление не поменяли. Прилетела задача смотреть немножечко иначе на экономику. Эта экономика стала движимая знаниями, развиваемая, направляемая. И получается, что если знания первичны, как первичная сущность, отделяемая от человека, которая потом в экономике создает потоки, эти потоки создаются через взаимодействия в рынках.

Кто их производит и направляет? В начале нулевых был шикарный манифест наших европейских коллег, который начинался с пункта «рынки – это разговоры», причем разговоры везде: в интернете и в офлайне. Рынок интеллектуального предпринимательства – конструкция, очень сейчас нуждающаяся в порядке. Поэтому мы – как люди, которые не первый год занимаемся бизнесом – чувствуем, что если сейчас порядок не наведем, то его кто-нибудь наведет за нас. И поэтому наше бизнес-предложение вот таким образом пытаемся сформулировать. Мы используем понятие K2B, расшифровываем определенным смыслом, и это на сайте можно увидеть. Могу сказать, что это не определение, это, скорее всего, описание понятия, и их может быть больше, чем одно. Мы абсолютно отдаем себе отчет в этом. У нас достаточно большая команда. Спасибо тем коллегам, которые здесь находятся. В студии больше десяти человек, между прочим. Абсолютно все – это люди, у которых градиент интеллектуального труда выше, чем технологический. Если мы снова возьмем в пример наших коллег-европейцев, то у них есть понятие Knowledge Intensive Business Services. На русский язык не очень звучно переводится: интеллектуально насыщенная деятельность. В отношении организационной деятельности часто говорят – «знаниевоемкая», но там важное слово – service. Где у нас вот этот сервис? Его как-то не сильно наблюдаем.