Уильям Эдуард Бёркхардт Дюбуа - Души черного народа

По новому пути медленно, с трудом, но упорно продвигался передовой отряд. Лишь те, кто направлял неуверенные шаги темнокожих учеников первых школ и наблюдал за тем, как в затуманенном сознании рождались проблески понимания, знают, насколько искренним и сильным было желание моего народа получить образование. Это был воистину изнурительный труд. Статистик отстраненно, дюйм за дюймом, фиксировал как достигнутый прогресс, так и неудачи, когда кому-то не посчастливилось отступиться или сорваться в пропасть. Изможденным первопроходцам горизонт всегда казался темным, туманы были пронизывающе холодными, а Ханаан тускло виднелся где-то вдали. Впрочем, несмотря на отсутствие ясной цели на горизонте, времени на отдых, оценочных суждений, будь то лесть или критика, это путешествие давало возможность погрузиться в размышления и самоанализ и превратило дитя эмансипации в юношу с зарождающимся самосознанием, самоуважением и желанием реализовать себя.

В темной лесной глуши своих устремлений вольноотпущенник повстречал собственную душу, ее темный силуэт проступал словно сквозь пелену, но он все же сумел разглядеть в себе слабое свечение силы и призвания. Он начал смутно осознавать, что для того, чтобы занять свое место в мире, нужно быть самим собой, а не кем-то другим. Он впервые попытался проанализировать бремя, которое много лет нес на спине, этот мертвый груз социальной деградации, частично завуалированный термином «негритянская проблема». Он остро ощутил свою бедность: не имея ни сбережений, ни дома, ни земли, ни инструментов, ему пришлось вступить в конкуренцию с богатыми, владеющими собственностью и полезными навыками соседями. Быть бедным человеком трудно, но нет ничего хуже, чем быть нищим народом в стране долларов. На него давил груз невежества – он не только был неграмотным, но и ничего не знал о жизни, бизнесе, гуманитарных науках; накопленная за десятилетия и века лень, привычка увиливать от работы и неповоротливость сковывали его по рукам и ногам. Однако бремя его не сводилось исключительно к бедности и невежеству. Два века систематического и совершенно законного растления темнокожих женщин поставили на его народ алое клеймо незаконорожденности, что означало не только утрату древнего африканского целомудрия, но и унаследованный от белых распутников груз прелюбодейства, грозивший почти полным уничтожением негритянской семьи.

Народу, оказавшемуся в столь затруднительном положении, не следует предлагать соревноваться на равных со всем миром, ему нужно дать время разобраться в своих мыслях и социальных проблемах. Но – увы! Пока социологи с упоением подсчитывают число внебрачных детей и проституток, над душой обливающегося потом темнокожего работяги сгущается тень беспросветного отчаяния. Люди называют эту тень предрассудком и со знанием дела поясняют, что это естественный механизм защиты культуры от варварства, знаний от невежества, чистоты от порочности, «высших» рас от «низших». На что темнокожий восклицает «Аминь!» и клянется, что готов смиренно склониться перед любыми странными предрассудками, основанными на справедливом почитании цивилизации, культуры, праведности и прогресса. Однако перед лицом того безымянного предрассудка, который выходит за рамки вышеперечисленного, он совершенно беспомощен и стоит потрясенный, почти лишившись дара речи. Когда человек постоянно сталкивается с неуважением и издевательствами, насмешками и систематическим унижением, неприкрытым искажением фактов и враньем, циничным игнорированием его лучших качеств и публичным осмеянием худших, повсеместным стремлением привить презрение ко всему черному, от Туссена [15] Франсуа-Доминик Туссен-Лувертюр – темнокожий лидер Гаитянской революции, единственного в истории успешного восстания рабов, в результате которого Гаити стало первым независимым и упразднившим рабство государством Латинской Америки. до дьявола, накатывает тошнотворное отчаяние, способное обезоружить и обескуражить любой народ, кроме темнокожих масс, для которых замысловатое слово «обескуражить» ничего не значит.

Как бы то ни было, неизбежным результатом столкновения со столь огромным числом предрассудков стали сомнения в себе, снижение самооценки и планки идеалов, которые всегда сопровождают репрессии и порождаются атмосферой презрения и ненависти. Слухи и дурные предзнаменования окружали нас со всех сторон: мы больны и умираем, кричали темные массы; мы не умеем писать, наши голоса на выборах не будут учтены; зачем нам образование, если наш удел готовить и прислуживать? Эта самокритика эхом прокатывалась по нашим рядам, предательски нашептывая: довольствуйтесь тем, что имеете; оставайтесь и дальше слугами; к чему полулюдям высокая культура; нет смысла бороться за свои избирательные права, будь то силой или обманом, – вот вам и национальное самоубийство! Однако нет худа без добра, образование адаптировали к реальной жизни, и на темнокожих, наконец, снизошло отрезвляющее осознание своей социальной ответственности и значимости прогресса.