Светлана Жарникова - Сборник статей. Выпуск 5

Объяснить эту ситуацию, таким образом, вряд ли возможно. Если следовать гипотезе переднеазиатской индоевропейской прародины, то для балтов и славян все вполне логично. Действительно, уйдя из своей предполагаемой «переднеазиатской прародины» на территорию Восточной Европы, эти народы могли в новых экологических условиях сделать новое для себя животное – бобра священным. Но абсолютно не ясно, каким образом бобер мог стать священным животным также и в авестийской традиции. Ведь согласно концепции Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова древние иранцы авестийского периода никуда севернее Ирана не перемещались. На просторах Восточной Европы, исходя из этой концепции, иранские народы (скифы, сарматы, и т.д.) появились не ранее 1 т.д.н.э., когда основной ритуально-мифологический блок, «Авесты» уже давно сложился.

Каким же образом в доскифском памятнике древних иранцев «Авесте» бобр стал священным животным величайшей древнейшей богини арьев Ардвисуры – Анахиты, символизирующей плодородие и изначальную водную стихию. Причем, в «Ардвисур-яште» Анахита описывается благословляющей предков арьев Яму и Парадата, одетой в шубу из шкур 300 бобриных самок, убитых, только после того, как они принесли определенное количество детенышей. Согласно авестийской традиции самцов, обладающих т.н. «бобровой струей», стимулирующей потенцию мужчин, убивать категорически запрещалось, так как это могло привести к вырождению рода арьев.

«Авеста» утверждает, что; «человек, убивший бобра, становится преступником и может быть подвержен мужскому бессилию». Возникает естественный вопрос – откуда в древнейшем индоиранском культовом памятнике такое прекрасное знание биологии животного, поклонение которому оказалось в ритуальной практике инновацией? Вновь подчеркиваем тот факт, что именно в славянской, балтийской и авестийской (т.е. 2 т.д.н.э.) традиции бобр играет важную культовую роль. Многие исследователи считали и считают весьма продуктивной концепцию древней балтославяно-индоиранской близости. Можно предположить, что балтославяно-индоиранский культ бобра мог сложиться только на тех территориях, еще не дифференцированной балтославяно-индоиранской этнолингвистической общности, где это животное обитало издревле и в значительном количестве, во-первых, и где его значение в жизни людей с глубочайшей древности было очень велико. Р. Гиршман считает, что: «сведения Авесты, касающиеся Анахиты, относятся к тому времени, когда восточные иранцы находились к северу и даже к северо-западу от Каспийского моря, когда они хорошо знали фауну Волги… Упоминание о Волге, ставшее чем-то вроде мифической традиции, стоит в ряду самых древних воспоминаний индоариев и иранцев, как в Авесте, так и в Ригведе. Эти места текстов позволяют допустить, что и те и другие пришли в Иран из Юго-Восточной Европы или, вернее, с территории юга современной России».

Французский исследователь связывает ареал бобра с Поволжьем, а Ардвисуру-Анахиту с авестийской рекой Ра, Рта или Раха, т. е. Волгой. Но в эпоху индоевропейской древности огромное количество бобров обитало и в бассейне другой великой Восточно-Европейской реки – Северной Двины (интересно, что термин Ар-дви-сура-анахита буквально значит «вода двойная, могучая, непорочная»).

В. А. Сафронов отмечает, что: «ареал бобра в раннеисторическое время охватывал лесную зону северного полушария. Бобры достигали наибольшей численности в зоне широколиственных лесов, проникая вместе с пойменными лесами далеко в зону полупустыни, степи и лесотундры».

Но мы уже отмечали ранее, что в эпоху мезолита зона широколиственных лесов доходит до 60° с.ш. и во время климатического оптимума голоцена, вплоть до середины 1 т.д.н.э. её граница располагается севернее современной на 550—600 км. В.А.Сафронов пишет, что: «на юг бобры могли спускаться по поймам лесов больших рек, однако на стоянках неолита – ранней бронзы – костей бобра нам не известно; в Скифское время они обнаруживаются в памятниках степной зоны: Никольское (Днепропетровская область) и Новогеоргиевка (Кировоградская область) поселения, а также Тырнавское городище в Саратовской области, городище Бисовское (Сумская область)».

Отсутствие на стоянках неолита – ранней бронзы юга Восточной Европы костей бобра, естественно не свидетельствует как о наличии у жителей данных территорий древнего и ярко выраженного культа этого животного, так и о значительном количестве бобров в местных лесах.