Геннадий Чередов - Планеты, события, люди. В алгоритмах и числах

Вернулся с проектом. Руководитель Шмаков В. Н. заметил: «Трояк на защите ты себе обеспечил, ибо Он – Председатель Гос. комиссии». «Трояк, так трояк». «Да нет, поборемся теперь за четвёрку. Надо получить 2 рецензии. На основную часть проекта – найдём. А на спецглаву надо независимого спеца с именем. Отвези в УФАН к Халевину Н. И. Я ему позвоню. В твоих формулах разберётся». Отвёз. Через 3 часа позвонили и через вахтёра общежития передали, что нужно ехать опять к ХНИ (бывшему на войне сержантом) и пояснять, как и БВИ (будущему контр-адмиралу). На защите ЕНП задал 2 вопроса о марках ДШ, на которые у студента не было ответа. Заработал «хор» на вкладыше к диплому. ((ЕНП прожил 86 лет без 96 дней. ХНИ – 90 лет и 60 дней (32932), на 4 года и 12х13 дней (33х49) дольше. Несдержанность укорачивает жизнь)).

По баллам сержант неожиданно оказался третьим на курсе – по выбору места работы. На Урал и Восточную Сибирь заказов не было. Для опробования палеток решил распределиться в Алма-Ату, чтоб стать беженцем года через 22. Но будущее сверстал приехавший к. г. м. н. Шапиро Д. А., уговоривший ехать в ТатНИИ, обещав златые горы, квартиру, детсад, диссертацию. Был детсад и комната в общежитии. Квартира через год на верхнем этаже, вода в кране только ночью. Удивила необходимость смены профессии – ШДА планировал геофизика переучить в изобретателя установки для исследования кернов ядерно-магнитным резонансом (ЯМР). Скважинные зонды ЯМР уже работают, а лабораторных установок в СССР нет. «Ракеты летают, а стартового стола нет. Разведка не спит? А почему бы не изобрести в Бугульме сразу термоядерный реактор? Чтоб нефть не добывать». Съездил в командировку в КГУ к профессору Винокурову В. М. (тот озадачил математикой, позднее прожив до 89 лет без 89 дней), чтоб вспахать в библиотеке целину иной профессии. Прервал командировку, перевёлся в том же здании на 2 этажа выше, в Отдел поисков и разведки (ОПР). Заниматься обобщением геолого-геофизических материалов по Татарстану. Сейсморазведчики, промысловики и фонды неподалёку, а другая наземная геофизика в Казани. Предложили молодому спецу написать исследование для ВДНХ, продолжил работу с расчётом палеток. Написал, съездил за бронзовой медалью. Опять третий. Сдал кандидатский минимум по немецкому. Мимоходом выяснил, что в Казани гонят грави-магнитку квадратными палетками «от балды», без анализа помех. И фондовские секретные карты малопригодны для «глубоких задач», проверять интерпретацию которых бурением лет 250 не будут. Написал рацпредложение и докладную записку.

Съездил в Казань к геофизикам, выяснил, что докладная и рацуха благополучно потеряны. И обсуждать нечего. Как на войне, с ветряными мельницами. Написал раздел в отчёт с картой разломов по Татарстану и сравнения палеток. Две статьи в труды ТатНИИ. И заявление на увольнение. Бодаться в одиночку с очковтирательством перспектив не было, как и в работе с искажёнными аномалиями секретных карт. Бухгалтерия заверила, что «подъёмные за проезд» не вычтут, но обманула. Для поездки в Восточную Сибирь финансов оказалось маловато. 2 года в Татнефтегеофизике ( ТНГФ, подзаработал на рац-предложениях по аппаратуре) и около года в Красноярском крае.

С возвратом в Бугульму из-за квартирного вопроса, где за несколько лет подрос от инженера до руководителя большого РИГа с 4 группами: а)производственной, б) прогнозирования геологического разреза – ПРГ, в,г)«внедрений программ ЦГЭ» по скоростному анализу (СА) и ОДПК – Оценке достоверности построения карт. ПГР (по материалам со взрывами) было сравнимо с кандалами (из-за неувязок) для производственных работ (с ГДУ). Обработка (под контролем начальника-самодура, по стандартам ЦГЭ, единым для Сибири и Татарии) гнала высокий уровень помех. ОДПК зависело лишь от схемы профилей, но не учитывало главные скоростные погрешности. Скоростной анализ был «застрелен» самим разработчиком комплекса Лозинским З. Н., хотя сообщение о возможностях прогноза локальных аномалий на конференции (в будущем лагере боевиков под Грозным) вызвало интерес. И под давлением «стандартов», конфликтов с руководством (с запретами тестирования и отлучением от самой перспективной группы СА) был вынужден взять паузу на размышления, в Восточной Сибири.

Поработал в Енисейске на ВЦ в стенах женского монастыря, с житием в холодной комнате посёлка Геофизиков. Трубы отопления физики зарыли в болоте. Енисей был не рад плотинам и не замерзал почти до Енисейска. Климат стал не земным. Поработал, как на Марс слетал, туда и обратно через 8 месяцев, переводом. Уровень полевых работ оказался слегка низковат. На траппах отстреляли площадь – без отражений. После коррекций по преломлёнке и суммирования – без отражений. Выявились огрехи на региональном профиле, отработанном зимой по дороге. Оказалось, топографы разбили пикеты, а снего-очиститель после бурана посшибал все вешки. И сейсмики отмеряли мнимые пикеты сейсмокосой. Ошибка была исправима по преломлёнке и бугульминской программе. Но скандал уже разгорелся. Начальник экспедиции исследователя вызвал на ковёр и был удивлён резким ответом, что честь дороже репутации. ((Не забылась трагедия друга-однокурсника, в ТНГФ сломавшего карьеру подтасовкой всего одной сейсмограммы на пикете без отражений – техрук гонял отряд с бурстанком перестреливать брак несколько раз. Горе без ума. Отсутствие отражений могло быть связано с разломом. Карьера друга завершилась в Красноярском крае инвалидностью от рассеянного склероза и ранней смертью)). Региональный профиль оказался уникален по информативности глубоких отражений и изъян скрыть не удалось бы. Из-за вранья могло быть потрачено гораздо больше средств. Случайно успел не «выпасть в осадок» развала сибирской геофизики горбатой перестройкой.