Кэрол Доннер: Тайны анатомии

– Как здорово! – засмеялась Молли.

Вольняшка спланировал следом за ними.

– Вам очень повезло, что вы меня встретили. Не то вам туго пришлось бы. А внизу вам понравится, я уж знаю.

Вот повеселимся!

Но близнецам было не до веселья. Пищевод кончился. Под ними, в содрогающейся пещере, бурлило свирепое горячее море. Стены пещеры ходили ходуном, изгибались, терлись друг о друга, по морю плясали волны, а сверху сыпался едкий мелкий дождичек. Близнецы со всплеском погрузились во взметнувшийся вал. Макс вынырнул, завопил: «Желудок!!!» – и увидел, что Молли изо всех сил старается отплыть от какого-то недожеванного куска нежно-бежевого цвета. Тут его захлестнула волна. Он всплыл, отфыркиваясь. Глаза страшно щипало.

– Кислота! – крикнул он и увидел, что Молли, увертываясь от чего-то красного и мягкого, плывет к салатному листику.

– Макс! Сюда! – позвала она.

Они вместе ухватились за лист и вскарабкались на него. Вольняшка приплясывал над волнами и хохотал так, что, казалось, от него вот-вот ничего не останется.

– Что смешного? – негодующе буркнул Макс, вытирая глаза. – Это же кислота!

– Ну, не совсем, – хихикнул Вольняшка. – Это желудочный сок, такая горячая похлебка. Кроме кислоты в рецепт входит много чего еще, слюна например. Желудок сжимается, выпячивает стенки, брызжется, но переваривает пищу желудочный сок. Обожаю соки! Прелесть, правда? – Он сделал широкий жест, чуть снова не рассыпался и отвесил низкий поклон.

В зеленый плотик близнецов врезался кусок редиски, набежавшая волна чуть его не перевернула и плеснула им в лицо кислотной похлебкой.

– Уй! – вскрикнул Макс. – Кислота нас разъест!

– Ничего, после обеда у нее концентрация заметно понижена, – небрежно успокоил их Вольняшка. – Это из-за молока, оно оказывает нейтрализующее действие. Могло быть куда хуже!

– И на том спасибо! – буркнула Молли, протирая глаза.

– А еще она убивает микроорганизмы, – утешил ее Вольняшка.

– Потрясающе, – сказал Макс. – Во всяком случае, утонули бы мы стерильными.

– Я все думала, что мне это напоминает, – задумчиво произнесла Молли. – Словно через автомойку проезжаешь.

– Только без машины, – добавил Макс.

Вольняшка рассыпал несколько брызг.

– И не надоело вам хныкать и жаловаться? Вперед! Пора выбираться отсюда.

– Но как? Выхода нигде не видно. Одни стенки.

– Вот в том конце есть ворота.

– Так чего же вы молчали? – произнес Макс со вздохом.

– Греби! – сказала Молли, погружая руку, как весло, в похлебку.

Подчиняясь их дружным усилиям, плотик поплыл к дальнему концу желудка.

– Погляди-ка, – вдруг сказала Молли, – все стенки в слизи!

– Они так защищаются от собственной кислоты, – объяснил Вольняшка. – Не то желудок бы сам себя переварил.

– Вот бы живот разболелся! – заметил Макс.

– Жаль, что мы не догадались обмазаться этой слизью, – сказала Молли. – Правда, тогда бы на нас остались микробы с бактериями… – Она вытерла пот со лба. – А тут жарко!

– Градусов тридцать девять, не меньше, – предположил Макс.

– Надеюсь, великан не подцепил лихорадку!

– По-моему, у меня начинается морская болезнь!

Они обогнули выступ и оказались совсем близко от края желудка, но никаких ворот не увидели, одни только вспученные бугром складки. Тупик! Макс с упреком посмотрел на Вольняшку, но тот лишь улыбнулся, немножко побрызгался и повис неподвижно. Вскоре среди складок появилось небольшое отверстие и начало расширяться. Извивающиеся стенки желудка сжались одновременно. Близнецы еле удержались на плотике, так стремительно он проскочил в отверстие. Его закачало на быстрине, но затем он тихо поплыл по спокойной реке. Близнецы лежали, переводя дух, а плотик двигался все дальше под красными сводами круглого туннеля.

– Тонкая кишка, – сказал Вольняшка, а когда стенки туннеля позади них сжались, подгоняя плотик, он весело добавил: – Тут работает перистальтика. Больше вам грести не понадобится.

Кругом царила тишина, нарушавшаяся лишь редким всплеском капель.

– Макс, тебя тошнит? Ты совсем зеленый! – сказала Молли.