Николай Шахмагонов - Смерш. Задача со всеми неизвестными

И, обращаясь к Гостомыслову, поясняла:

– Любит она деда, уж как любит… Не пойму, как могла его бросить и убежать. Не пойму.

– Может медведь напал? – сказал старшина.

– Какие здесь медведи?! Как бои были, все звери разбежались, – возразила хозяйка.

– Так вернуться могли, – не согласился старшина. – Вот прошлый год помню… Служил я в гвардейской стрелковой… Долечивался после ранения в госпитальном взводе медсанбата. Уж выписать собирались. И вдруг нас, уже почти выздоровевших, вооружили и оставили ещё там. Оказалось, столько волчьих стай собралось, что пришлось обороняться от них. Совсем обнаглели. И война им не война. Потому как голодные. Детство то моё на Орловщине прошло, а там немало волчьих стай бродило по полям, подступало к деревням, в поисках добычи, а затем скрывалось в лесах. Волки – ночные охотники. Днём они отдыхают, весь день проводят в норах, каждая пара в своей. Ну а в сумерках выходят на охоту. Вой – это сигнал сбора. Просто так волки редко воют. Ну а уж если огласил окрестности протяжный дикий вой, от него всё замирает вокруг, от него начинает нервничать домашняя скотина, прижимают уши лошади, а собаки рвутся в бой, хотя далеко не всякая собака может выстоять против волка. Ну и не все рвутся.

Старшина рассказывал, не спеша, до леса было ещё далеко. Гостомыслов слушал с интересом, но внимания не ослаблял. Из всей группы, наверное, только он один понимал, какие волки могут им в лесу встретиться.

А старшина продолжал:

– Конечно, война дала волкам много пищи. Если наши войска, особенно в период наступления, следили, чтобы не оставалось не погребённых воинов, то немцы легко бросали не только убитых и раненых. Немало гибло лошадей, которых немцы, отступая, не считали нужным утилизировать. Ну а основной пищи во время войны как раз мало. Основная пища для волков не только крупные, но и мелкие зверьки – зайцы, суслики, сурки, даже мыши-полёвки. Бывает, что и рыбку едят, конечно если поймать смогут.

– Это что ж, оборонять медсанбат от волков вас оставили? – спросил Гостомыслов.

– Ну не совсем, конечно. Двуногие волки по лесам бродили. Из окружения прорывались. Ну а если на медсанбат натыкались, сказать страшно, что вытворяли… Это я так, чтоб народ развлечь…

– Тихо! – поднял руку Матвеич, что более других был собран и сосредоточен. – Чу, птицу кто-то спугнул… Во-он там, на опушке.

Гостомыслов сказал старшине:

– А ну разведай, а мы вон там, в мелколесье подождём. Только осторожно. Не забыл ещё как дозорным ходить?

– Не забыл… И сейчас бы служил, коли не ранение… Годен к нестроевой. Вот и попал сюда.

Он не спешил идти, проверил автомат, дослал патрон в патронник. Сказал, обращаясь к Гостомыслову:

– Ну я пошёл?

– Короткими перебежками, – посоветовал Гостомыслов. – Ну а мы будем держать опушку под прицелом.

– Думаешь, капитан, немец в лесу ховается? – спросил дед Матвеич и сам же ответил, – Могёт, всё могёт быть.

Но старшина вскоре подал сигнал: путь свободен.

Вошли в лес. Тишина, покой. Птички щебечут. И особо не боятся. А там, вдалеке, вдруг сорвались с деревьев.

– Что же птиц-то испугало? – спросил Гостомыслов.

– Да мало ли? Может зверь какой пробежал…, – сказал второй дед.

По лесу шли долго. Ирма вела уверенно. Рвалась вперёд.

– Рядом Ирма, рядом…, – сдерживала хозяйка.

Даже говорливый старшина приумолк и не развлекал своими рассказами, не лишенными некоторых фантазий.

Неожиданно Ирма свернула с тропинки…

– Вот тут, видно, Ансифорыч и начал грибы собирать, – предположил Матвеич.

Впереди открылась поляна. Подошли ближе. На самом её краю приметили присыпанное кострище.

– Ирма, искать…

Собака рванулась вперёд и углубившись в лес, взвизгнула.

Гостомыслов со старшиной подбежали первыми, думая, что найдут там Ансифорыча, живого ли раненого ли, или… Но нашли только перевёрнутую корзину с рассыпанными вокруг грибами.

– Стоп… Близко не подходить! – предупредил Гостомыслов и стал медленно, шаг за шагом обследовать всё вокруг.

Через минуту он что-то поднял с земли и показал:

– Вот… Гильза от ружейного патрона. Он что, в лес с ружьём отправился?

– А то как же…, – сказала жена Ансифорыча: – Мало ли что? Старшина же говорит волки. И четвероногие, и двуногие.

– Это точно, много, сказал старшина, – заметил Матвеич: – А вот которых Ансифорыч встретил, пока не ясно.

В это время старшина воскликнул:

– Товарищ капитан, глядите…

Он поднял окурок.