Константин Павлович - Большой взрыв научного идиотизм

Отец-основатель классической механики, талантливый изобретатель, выдающийся астроном Галилео Галилей был осуждён судом инквизиции к тюремному заключению, которое впоследствии благодаря активному ходатайству его друзей заменили домашним арестом, но под постоянным надзором инквизиции и последние 9 лет (с 1633 по 1642 гг.) своей жизни был лишён возможности даже простого контакта с окружающим миром. Строжайший запрет был наложен не только на упоминание еретической гелиоцентрической системы, но и на любые сомнения в непогрешимости учений Аристотеля и Птолемея.

По тем временам, можно считать, Галилею ещё повезло. Обычно обвинения в такой ереси заканчивались костром. Ведь учение Галилея противоречило всем фундаментальным скрепам средневековой науки – трактату Аристотеля «О небе», «Альмагесту» Птолемея, а самое страшное – противоречило святым текстам Псалмов.

С высоты нашего космического XXI века мы с удивлением задаёмся вопросом: как так могло случиться? Как самый выдающийся учёный того времени, причём признанный при жизни таковым, был растоптан и унижен какими-то неучами, которые и близко не имели такого веса в научном мире, которые должны были, разинув рты, впитывать, как губка, каждое слово гения. Удивляет упорство, с которым церковь не признавала правоту Галилея. Только в 1992 году через три с половиной века папой Иоанном Павлом II была официально признана ошибка инквизиции в ложных обвинениях Галилея в ереси.

Ответ на этот вопрос, мне кажется, лежит скорее не в научной, а в этической плоскости. Изучая биографию Галилея, постоянно чувствуешь, насколько тяжко Галилею было отстаивать свои идеи, насколько часто ему приходилось быть дипломатом, заискивать с «сильными мира сего», держа при этом «кукиш в кармане», выражать свои мысли иносказательно, даже противоположно собственным убеждениям. Чтобы донести до одурманенных мракобесными догмами «учёных», к тому же агрессивно настроенных против чего-то нового, ему даже приходилось продвигать учение Коперника под видом критики оного.

А попробуем-ка ретроспективно пофантазировать, невзирая на глупейшее утверждение, будто бы история не имеет сослагательного наклонения. Это события не имеют сослагательного наклонения. Нельзя повернуть время вспять. История же, как любой рассказ о прошлом, имеет сослагательное наклонение. И это называется работой над ошибками. Шахматист, проигравший партию, следуя этому тупейшему утверждению, не будет анализировать после турнира свои ошибки и никогда не научится играть.

Ещё будучи молодым профессором Пизанского университета, где Галилей преподавал математику и механику, когда он то ли взаправду, то ли по легенде бросал камешки с Пизанской башни, ему нужно было не только ставить под сомнение учение Аристотеля, но и показать всей общественности, научной, религиозной и прочей, а главное военно-промышленной полную несостоятельность так называемого «учёного сообщества», которое почти за две тысячи лет так и не проверило скорости падения тяжёлых и лёгких камней, что было элементарно просто. А ведь артиллерия тогда уже более двух веков работала повсеместно, и правильное понимание хотя бы кинематики полёта было очень актуально. Ведь там же в Пизе 26-летний Галилей уже написал свой первый трактат «О движении». По-нашему, по-современному, Галилей не провёл нормальную рекламную или пиар-акцию. Ему необходимо было не только экспериментально доказывать ошибки Аристотеля, в частности, что тяжёлое падает быстрее лёгкого, что не составило бы особого труда, а надо было бы смелее выступить устно и письменно перед широкими народными массами (легко нам так говорить с высоты XXI столетия), громогласно заявить, что всё «учёное сообщество» не могло за без малого два тысячелетия бросить два камешка в пропасть или в колодец?! Ну не дебилы ли? Конечно же, дебилы. И такими дебилами они были, такими дебилами они есть сейчас и, по-видимому, такими же дебилами они будут и впредь. И только редкими самородками в тоннах пустой породы так называемого «научного мира» сверкали и будут сверкать Архимеды, Героны, Кеплеры, Ньютоны, Фарадеи, Менделеевы и многие другие. Именно эти миллиграммы самородного золота тонкими ручейками вливаются затем в полновесные слитки настоящей науки. А обозначенные нами как «тонны пустой породы» только и умеют что сжигать на кострах всяких Бруно, писать трактаты про то, сколько чертей находится на острие иглы. В наше время вся эта «пустая порода» просиживает штаны в научных учреждениях, крапает (а чаще списывает) никому не нужные статьи и диссертации.