Н. Воскресенский - Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

Приведем в подтверждение яркий и характерный пример. В 1716 году, 22 июня, Петр писал собственноручно из Шверина князю А. Д. Меншикову: «Доносителя сего, г[осподина] Леблона, примите приятно и по его контракту удовлетворите, ибо сей мастер есть из лучших в свете и прямою диковинкою есть, как я и в короткое время мог его рассмотреть, к тому же не ленив и доброй гуморы есть человек, также кредит великой имеет в мастерских во Франции; кого надобно, через его достать можно». Интересно, что с приглашением Леблона Петр установил требование, которое и до сих пор является обязательным правилом строительства в современных культурных государствах. «И для того объяви всем архитектам, – продолжает Петр, – чтоб все дела, которые вновь начинать будут, чтоб без его подписи на чертежах не строили, также и старые, что мочно исправить» [1697]. Притом нельзя не отметить, что правило о руководстве и правительственном контроле при строении городов было введено еще до приезда архитектора Леблона в Россию и, надо полагать, не по его совету и настоянию, а по указанию государственного ума и художественного чутья самого Петра. Не этому ли постановлению Петра современный нам Ленинград обязан тем, что является одним из красивых и стильных городов мира?

Вместе с названными выдающимися представителями разных художественных специальностей по особому списку, направленному Петром Зотову и Лефорту, были приглашены в Россию и специалисты стильных ремесел. Назовем их, укажем их специальности и отметим оплату их труда по контрактам: 1) Филипп Бегаль, «управитель шпалерной работы и крашения», с двумя помощниками, Клодом Мариелем и Габриелем Ранду, «красильщиком шерстяным», с сыном, с окладом в 2225 руб. (около 20 тысяч руб. золотом); 2) Пьер Калмус, «шпалерной мастер с четырьмя подмастерьями нижней работы», с окладом в 2000 руб. (около 16 тысяч руб. золотом); 3) Симон Жос, «медальной мастер», с окладом в 1500 руб. (около 12 тысяч руб. золотом); 4) Себастиан Ложер и 5) Клод Ошер, печатники с окладом по 240 руб. (около 2 тысяч руб. золотом); 6) Гаспар Левек, переплетчик с окладом в 240 руб., и 7) кожевник, без жалованья, «только желает завесть мануфактуру кожевную»; 8) Мишель, «мастер столярной с товарищем, он до того всегда работал на короля», оклад 800 руб. Каретные мастера требовали от 200 до 800 руб., колесник и рессорный мастер соглашались работать в России за 400 руб. в год.

Одновременно с приглашением иностранных специалистов «знатных художеств» и стильных ремесел, для обслуживания их работы, а также для удовлетворения новых культурных запросов и нужд государства и населения начинают строиться предприятия, имеющие целью удовлетворить эти новые потребности. Такими предприятиями среди других явились прежде всего предприятия для производства бумаги – водяные бумажные мельницы. Если не считать двух попыток устроить бумажную мельницу, одну – в конце XVII века, в 1673 году, в Москве иноземцем, голландским купцом Иваном Фан-Сведеном [1698], и другую – из казны – в первое десятилетие XVIII века в селе Богородском, [то] первой [в России] жизнеспособной бумажной фабрикой д о лжно считать построенную в 1717 году водяную мельницу в окрестностях Петербурга, на Дудеровой мызе.

Эта последняя, как видно из доношения комиссара Луки Каблукова после ее построения, была начата стройкой в 1714 году и окончена 13 декабря 1717-го, «когда оные заводы совсем на ход стали». Но до декабря 1717 года бумаги в выделке «мастеры не объявили, готовились материами, а которая была и сделана, не клеена, и сколько, счета при нем (Каблукове. – Н. В. ) не дали» [1699]. Зная об этом, Петр, будучи в Голландии, 6 марта 1717 года дал указ своему комиссару Соловьеву «подрядить мельницу ‹…› бумажную и мастера, кой бумагу будет делать добрую и плохую, картузную, чтоб всё на одной» [1700]. С помощью дополнительно закупленного оборудования и голландского мастера Иоганна Христиана Преффера к концу того же года уже представилась возможность пустить в ход построенную на Дудеровой мызе мельницу, ставшую образцом для целого куста бумажных фабрик вокруг Северной столицы. При самом пуске ее, согласно твердо проводимой Петром установке – заботиться не только о выработке готовой продукции, но одновременно и о подготовке кадров, и не только для своего предприятия, но и для распространения приобретенных знаний и навыков по всему государству, – при вновь организованной мельнице был установлен постоянный штат учеников в двадцать человек с окладом «денежного жалованья ‹…› по шти (шести. – Н. В. ) денег на день». В ученики были определены рекруты, всё русские люди: Артамон Харин, Семен Брюхов, Иван Верхоглядов, Яков Трусов и другие [1701]. Особым указом были намечены и способы снабжения фабрики сырьем [1702]. Так было положено подлинное начало бумажному производству в России.