Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

В повседневной жизни не так много поступков успешно совершается в отрыве от остальной деятельности. В основном они являются частью более крупного действия. Аналогичным образом можно сказать, что более крупное действие состоит из ряда мелких. Так, например, если я вздумаю постричь лужайку, придется взять газонокосилку из сарая. Придется найти ключи от двери в сарай. Надо будет спросить кого-нибудь, куда их положили, когда открывали сарай в последний раз. Придется написать тому члену моей семьи, который, скорее всего, последним заглядывал в сарай, чтобы узнать, где, черт возьми, лежат ключи. Я буду вынужден найти телефон, который, кстати, только что был где-то здесь… Отдельные действия попросту являются частью более важного события – попытки подстричь траву, чтобы сад выглядел чистым и опрятным. Так же можно проанализировать практически что угодно. Даже чистка зубов является составляющей более масштабной стратегии стоматологической гигиены и включает, кстати, не только чистку зубов – еще надо снять колпачок с тюбика зубной пасты, включить кран и так далее. Взаимосвязь небольших фрагментов действия и действия более масштабного настолько естественна, что мы едва ли замечаем процессы, которые выполняем изо дня в день.

То же применимо и к композиции сценария. Более крупное событие представлено последовательностью небольших событий. Так, например, ворчливого, циничного пьяницу навещает возлюбленная, которую он, как ему казалось, давным-давно потерял, – думаю, тут нужна сцена того, как эта давно потерянная возлюбленная заходит в бар. Молодой человек соглашается застрелить гангстера, который пытался убить его отца, а также коррумпированного копа, который защищает негодяя, – так давайте вставим сцену, где герои заключают сделку, составляют планы, находят пистолет, сцену выстрела. Все эти действия могут произойти как на экране, так и за кадром. Их необходимость для логики происходящего не означает, что мы должны их видеть. Однако они должны произойти. Пока вы знаете, что должно случиться (ищете, где же лежат ключи от сарая), вы будете знать, в какой момент это должно произойти (до того, как будет открыта дверь в сарай). А для этого вам, разумеется, надо знать, ради чего все затевалось (чтобы постричь лужайку) и что все это означает (почему всегда я должен это делать?!).

Мы уже видели, как быть с размещением всех наших наработок в раскадровке. Пятичастную конструкцию также можно поделить на несколько небольших фрагментов. Возможно, появится несколько эпизодов с усилием / противодействием, и для каждого потребуется действие. Чтобы должным образом представить каждое действие, возможно, потребуется несколько сцен.

Ранее я упоминал, что в первом черновике сюжета о Женщине с крысами я написал одну-единственную сцену завязки, которая начиналась с того, как неуместно выглядит Мэри в престижном магазине детских товаров. Управляющая замечает ее, но отвлекается на покупателя. Тут Мэри хватает первую попавшуюся одежду и пытается сбежать через дверь, одновременно запихивая украденное в сумку. У двери она сталкивается с управляющей и продавцом-консультантом, которые отводят ее в подсобку, а сами решают вызвать полицию. Пока я писал черновик, в какой-то момент одна сцена превратилась в две. В первой Мэри шатается по магазину, где ее и замечает управляющая. Переход. Все остальное происходит во второй, отдельной сцене. Для чего это нужно? Единственное правило заключается в том, что в разделенном виде смотрелось лучше. Легче ложилось в ритм сериала, ведь у нас были и другие сюжетные линии, с которыми надо было все это согласовать, и мы не хотели, чтобы зрители упустили то, что произошло в начале эпизода. Разделив действие, мы смогли еще и согласовать темп вступления и развития истории Мэри с хронологией остальных сюжетных линий. Однако в конечном счете попросту показалось, что на тот момент этого было достаточно. Все зависит от вашего чувства меры. Ваша сцена может длиться десять минут и сниматься за один дубль. В вашем фильме вообще может быть всего одна сцена. На Венецианском кинофестивале я видел японский фильм (с итальянскими субтитрами), в котором было всего три сцены. Большую часть фильма занимал разговор двух персонажей в кухне, и я не понял из него ни слова. Боюсь, я даже не помню, как назывался фильм. Помню только, что, когда герои пошли гулять в парк, я чуть не зарыдал от счастья. Возможно, тем, кто говорит по-японски или по-итальянски, фильм показался шедевром, ведь, как я уже говорил, мера здесь одна: чтобы было достаточно.