Ли Чайлд - Герой - эволюция, или Как мы стали теми, кто мы есть

Возможно, трех факторов оказалось недостаточно. Возможно, именно фантазия оказалась необходимым четвертым пунктом. Все, что мы знаем наверняка, – это что во всей Европе лишь около двух тысяч мужчин и двух тысяч женщин сумели выбраться с той стороны критического периода. Все они были абсолютно безумны. И как нам известно, поскольку мы переняли от них эти качества, все они были вооружены свирепой волей к жизни и огромной любовью к историям.

Человеческое население Европы восстанавливало свои силы на протяжении многих поколений, пока женщина, стоявшая, скажем, на 500-м месте перед моей прабабкой, не обнаружила себя в относительно стабильной обстановке. Некоторые обстоятельства ее жизни претерпели незначительные изменения в сравнении с жизнью ее предшественниц. Люди реже охотились на больших животных и чаще на маленьких, росло мастерство изготовления инструментов и оружия из очень мелких камней – микролитов. Собирательство было более широко распространено и более разнообразно. Вероятно, она жила на берегу океана или реки, где имелось множество самой разной еды. Хотя она этого и не знала (а если бы и знала, ей наверняка было бы все равно), но к этому времени она уже жила в периоде, который археологи будущего назовут мезолитом, то есть средним каменным веком (от греч. mesos – «середина» и lithos – «камень»). Это был короткий интервал длиной в 10 тысяч лет до того, как все поменялось снова. Жизнь в ту пору была проста, незатейлива и вполне комфортна.

Место, где она жила, имело лишь один серьезный недостаток. Далеко к северу от нее, вне поля ее зрения (и уж конечно, за пределами ее мезолитического понимания), продолжали таять пласты льда в милю толщиной, отчего уровень моря понемногу поднимался. Возможно, она жила в плодородной долине рядом с быстрой речкой, в которой было полно рыбы, в рощах водилась дичь, по диким пастбищам бродили стада травоядных животных, было сколько угодно ягод и корешков. Все это было отлично, за исключением одного момента: сейчас эта долина находится на дне Северного моря. Может быть, лишь 50-я по счету из ее потомков заметила, что что-то не так. Ей пришлось перебраться немного выше по своей долине. Потом еще выше.

Совершенно случайно выбранное ею направление оказалось западным. На запад продолжала перемещаться и ее дочь, а за ней внучка и правнучка и так далее, пока, наконец, женщина, стоящая на 400-м месте перед моей прабабкой, не добралась до земли, в очертаниях которой мы могли бы смутно опознать современную Британию.

Она взяла с собой все, что унаследовала от тех двух тысяч пар, которые пережили ледниковый период, плюс все то, чему научились последующие четыре сотни поколений, передав эти знания ей. У нее имелся развитый мозг, сложная речь, умение строить стратегии в реальных условиях, свирепая воля к жизни – и огромная любовь к историям.

Историям нужны действующие лица. Как мне представляется, вначале это были абстрактные, символические фигуры. Девочка, которая ушла из деревни; мальчик, убежавший от медведя; старик, который обязательно должен прийти, буквально со дня на день, чтобы рассказать, где искать диких быков. Видимо, одни истории оказывались популярнее других, поскольку были более вдохновляющими и поучительными. Я думаю, наибольшим спросом пользовались рассказы о тех, кто смог избежать неминуемой смерти. Или о тех, кого удалось спасти в последнюю минуту, когда казалось, что все потеряно. Через какое-то время главные персонажи этих историй стали нарицательными: та самая девочка, тот самый мальчик, тот самый мужчина, та самая женщина. Не второстепенные персонажи – если они вообще были. Не тот мальчик, который поступил неправильно, и не та девочка, которую съел медведь. Как мне думается, именно с этих давних времен и вплоть до настоящего времени в историях появились главные персонажи. Вначале, вероятно, это были просто типажи. Сами истории стали называть по тому типажу, который играл в них главную роль: история о храброй девочке, об искусном охотнике, о мудрой старухе.

Разумеется, следует помнить, что никто из них не существовал на самом деле. Они все были выдуманными. В любой истории есть только два настоящих человека – рассказчик и слушатель. У рассказчика имеются свои цели, а у слушателя – потребности, и на этом строится история. Если слушатель хочет просто развлечься, а рассказчик – понравиться, история получится легкой и незамысловатой. Но если слушателю требуется ободрение или утешение, а рассказчик, допустим, стремится подготовить свою семью к грядущим тяжелым испытаниям, то история, скорее всего, окажется драматической, напряженной, полной опасностей и преград, которые главный герой станет преодолевать, чтобы в конце концов одержать решительную победу. В конце таких историй на губах слушателя играет напряженная и решительная улыбка, а влажные от слез глаза устремлены на далекий горизонт.