Диана Белова - Эволюция образа женщин в итальянском кино. 1930–1980-е годы

Мы видим пыль, грязь, смерть, не самые артистичные для актрисы позы, резкий голос, требующий справедливости – то есть меняется стилистика по сравнению с предшествующими фильмами «эпохи белых телефонов».

Через этот образ режиссёр показывает, насколько бесполезна жестокость войны, в образе Пины заключены тоска и героизм всех итальянских женщин того времени. Она и есть «новая реальность» новой женщины, совершенно отличающейся от рафинированных «синьорит» и итальянских див, привычных для 30-х годов. «Впервые на экране итальянского кино представлена “современная женщина”, свободная от предрассудков и от рабства пола, с чувством собственного достоинства, но при этом не менее женственная, открытая порывам собственного сердца» [16] Candela Е. Neorealismo: problemi е crisi. С. 35. . Хотя неореализм создаёт на экранах новый тип итальянской женщины, которая равна мужчине в проблемах и чувствах, не уделено должное внимание роли женщины в обществе, которую она стала занимать в те жестокие годы.

Несмотря на реальные факты участия многих женщин в борьбе Сопротивления (на равных с мужчинами условиях), в законодательной сфере права у них не равные. Женский труд оплачивается в несколько раз меньше, чем аналогичный мужской, налог на высшее образование девушек намного выше, чем налог для юношей, запрещены разводы. И эти проблемы ещё не освещаются ни политиками, ни режиссёрами. Но постепенно ситуация меняется. В фильме Де Сантиса «Горький рис» (1949 г.) группа тружениц становятся главными героинями событий и общественных конфликтов. Итальянская реальность быстро меняется. В 1946 г. при правительстве Де Гаспери, женщины в первый раз голосуют на выборах, 22 женщины избраны депутатами. Однако в Европе начинаются годы холодной войны. В Италии восстанавливаются социальные различия между богатыми слоями и рабочим классом. Появляется множество безработных, живущих в нищете, в ситуации постоянной нестабильности. Возобновление экономики осуществляется за счёт жертв больших народных масс. Некоторые утверждали, что «Горький рис» – интересный исторический источник, для того чтобы понять период, предшествующий «экономическому буму». Фильм предлагает реалистическую историческую картину развития крестьянской жизни. Рабочий класс борется за строительство «новой истории Италии», вопрос о женской эмансипации отошёл на второй план.

В интервью 1996 г. режиссёр Де Сантис отвечает Гвидо Микелоне, который спрашивает его о причине избрания такой темы фильма: «Я смог бы выбрать для фильма более интеллектуальную или более утончённую историю, но мы со сценаристами (Карло Лиццани, Джанни Пуччини, Коррадо Альваро) подумали, что мы не должны быть оторванными от этой массовой культуры. Это был именно тот мир, который мы хотели рисовать!» [17] Gesù S. Stelle di celluloide: ilpersonaggio femminilenel cinema italia-no Salarci immagini. Comiso, 2004. P. 63. .

Фильм начинается и заканчивается комментарием журналиста, описывающего условия, в которых работают эти девушки: «Только женщины способны выращивать рис, только они могут целый день стоять ногами в воде, с изогнутой спиной под жарким солнцем над головой» [18] Цитата из фильма «Горький Рис» Джузеппе Де Сантиса. . Джузеппе Де Сантис и Карло Лиццани были выдвинуты на премию Американской киноакадемии Оскар в 1951 году за лучший иностранный фильм.

Стефано Мази в этом фильме выделяет три информационных уровня: первый это легенда об образе жизни крестьянского класса, второй уровень полностью решён на визуальном и звуковом плане, который находит зрелищность в материальном, предметном отражении мира. На третьем уровне утверждается «мифический материал», снова уходя к первому уровню. Три уровня, которые соответствуют трём группам зрительского воображения: к первому чувствительное народное воображение, третья группа обращается к интеллектуальной публике, задаётся вопросом конфликта между реальностью и иллюзией (использование радио – намекает на театральность проникновения в мир рисового поля, «спектакль воспроизведения и передачи реальности»). Второй уровень, напротив, «визуальный, фактический» обращается к буржуазии, которая была бесшумна и покорна в фашистский период, и которая могла быть чувствительной только к «очевидной красоте и мастерству».

В рецензии на фильм Лука Мартиньоне настаивает на амбивалентности, утверждая, что фильм носит свой, особый характер (Cutrufelli, 2001). Мартиньоне утверждает, что Де Сантис, заострив внимание не на исторической суровости (свойственной фильмам Росселлини), а на обычной жизни простых людей (на их традициях, привычках, интересах) удалился от неореалистической идеологии и в итоге фильм относится более к «народному неореализму» [19] Farassino Alberto. Miraggi del neorealismo: ilrosa e altricolo-ri.Venezia: Edizioni di Bianco& Nero. P. 203. . Женщины не образованны, вся их культура представлена через пословицы и народную мудрость. Они поют, чтобы сообщить важную информацию, или чтобы скрыть крики подруги. Женщины берут на работу своих детей, живут в скудных бараках, ранее принадлежавших военным. Но, одновременно, режиссёр обращает наше внимание на признаки современности: женщины носят колготки; Сильвана слушает граммофон в рисовом поле, жуёт американскую жевательную резинку, читает фотороманы «Гранд Отель», танцует буги-вуги (модный танец того времени, выражающий радости жизни, чувственности, свободы). Сильвана концентрируется на красоте танца, чтобы отстраниться от тяжёлых условий работы.