Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Когда мы сжигаем дерево, уголь или нефть, углерод в топливе окисляется и превращается в углекислый газ (CO 2), который попадает в атмосферу. Какая-то часть углекислого газа растворяется в океане, вступает в реакцию с геологическими породами или участвует в фотосинтезе растений, но эти естественные пути снижения его концентрации не справляются с 38 миллиардами тонн, которые мы выбрасываем в атмосферу ежегодно. В результате сжигания гигатонн угля, образовавшегося в каменноугольный период, концентрация углекислого газа в атмосфере поднялась с примерно 270 граммов на тонну до начала промышленной революции до более 400 в наше время. Поскольку углекислый газ не пропускает тепло, излучаемое поверхностью Земли, среднемировая температура в результате такого увеличения поднялась на 0,8 ℃, так что 2016 год стал самым жарким за всю историю наблюдений, 2015-й – вторым после него и 2014-й – третьим. Разогреву атмосферы также способствуют вырубка поглощающих углерод лесов и выбросы метана (еще более мощного парникового газа) из негерметичных газовых скважин, тающей вечной мерзлоты и отверстий на обоих концах пищевода крупного рогатого скота. Температура может подняться еще выше, образовав вышедшую из-под контроля систему с положительной обратной связью, если на месте белых, отражающих тепло снега и льда окажутся темные, поглощающие тепло земля и вода, если ускорится таяние вечной мерзлоты и если в воздухе окажется еще больше водяного пара – третьего парникового газа.

Если выбросы парниковых газов останутся на текущем уровне, среднемировая температура к концу XXI века поднимется как минимум на 1,5 ℃ выше допромышленного уровня, а возможно, и на 4 ℃ или даже больше. Это приведет к более частым и тяжелым периодам аномальной жары, большему числу наводнений во влажных регионах, большему числу засух в сухих регионах, более мощным штормам, более разрушительным ураганам, падению урожайности в теплых регионах, вымиранию более значительного числа видов, исчезновению коралловых рифов (из-за повышения температуры и кислотности морской воды) и подъему среднего уровня Мирового океана на 0,7–1,2 метров как из-за таяния материковых льдов, так и из-за термического расширения морской воды. (Уровень моря уже поднялся почти на 20 сантиметров с 1870 года, и скорость этого процесса, судя по всему, только нарастает.) Низинные области будут затоплены, островные государства исчезнут в волнах, обширные сельскохозяйственные угодья станут непригодными для возделывания, а миллионам людей придется покинуть свои дома. Последствия могут оказаться еще более тяжелыми в XXII веке и позднее: в теории возможны такие катастрофические процессы, как изменение течения Гольфстрима (что превратит Европу в Сибирь) и разрушение ледяного щита Антарктики. Считается, что мир может относительно адекватно приспособиться к подъему температуры на 2 ℃, тогда как глобального потепления на 4 ℃, по выражению подготовленного в 2012 году отчета Всемирного банка, «просто нельзя допустить» [385] Потепление на 4 ℃ допустить нельзя: World Bank 2012a. .

Чтобы удержать потепление в пределах 2 ℃, миру необходимо как минимум в два раза сократить выбросы парниковых газов к середине XXI века и избавиться от них вовсе к его концу [386] Последствия различных сценариев снижения уровня выбросов: Intergovernmental Panel on Climate Change 2014; King et al. 2015; W. Nordhaus 2013; Plumer 2015; World Bank 2012a. Прогноз последствий при подъеме температуры на 2 ℃: scenario RCP2.6, Intergovernmental Panel on Climate Change 2014, fig. 6.7. . Эта задача пугает своими масштабами. Ископаемое топливо является источником 86 % мировой энергии; на нем работают почти все легковые автомобили, грузовики, поезда, самолеты, корабли, тракторы, печи и заводы планеты, как и большинство электростанций [387] Энергия, получаемая из ископаемого топлива: мои расчеты на 2015 год, основанные на данных British Petroleum 2016, “Primary Energy: Consumption by Fuel,” p. 41, “Total World.” . Человечество еще никогда не сталкивалось с подобной проблемой.

Одним из типов реакции на перспективу глобального потепления является отрицание того, что оно в самом деле имеет место или что его вызывает деятельность человека. Конечно же, желание убедиться, что гипотеза об антропогенном изменении климата имеет под собой научные основания, вполне уместно, учитывая те радикальные меры, принятия которых она от нас требует. Великое преимущество науки состоит в том, что верная гипотеза в долгосрочной перспективе всегда устоит, несмотря на любые попытки доказать обратное. Антропогенное изменение климата – научная гипотеза, вокруг которой разгорелись самые ожесточенные в истории дискуссии. На данный момент все основные доводы против нее – что среднемировая температура перестала расти, что нам только кажется, будто она растет, потому что ее измеряют в островках жары посреди городов, или что она поднимается, но только из-за повышения температуры солнца – опровергнуты, и даже многие скептики изменили свое мнение [388] Научный консенсус по поводу антропогенных изменений климата: NASA, “Scientific Consensus: Earth’s Climate Is Warming,” http://climate.nasa.gov/scientific-consensus/ ; Skeptical Science, http://www.skepticalscience.com/ ; Intergovernmental Panel on Climate Change 2014; Plumer 2015; W. Nordhaus 2013; W. Nordhaus, “Why the Global Warming Skeptics Are Wrong,” New York Review of Books, March 22, 2012. Среди переубежденных скептиков можно назвать пишущих о науке либертарианцев Майкла Шермера, Мэтта Ридли и Рональда Бэйли. . Недавнее исследование показало, что только четверо из 69 406 авторов научных статей в рецензируемых журналах отрицали гипотезу об антропогенном изменении климата и что «в рецензируемой научной литературе не встречается убедительных доводов против [этой гипотезы]» [389] Консенсус среди климатологов: Powell 2015; G. Stern, “Fifty Years After U. S. Climate Warning, Scientists Confront Communication Barriers,” Science, Nov. 27, 2015; см. предыдущее примечание. .