Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

В комментарии к этому отрывку историк Рой Портер пишет:

Говоря о гармоничном сосуществовании этих людей и их готовности сосуществовать в гармонии – не соглашаясь, но соглашаясь не соглашаться, – философ указывает нам на переосмысление высшего блага, на переход от богобоязненности к самосознанию, в большей мере ориентированному на психологические аспекты жизни. Таким образом, Просвещение превратило прежний главный вопрос бытия: «Как мне спасти свою душу?» – в более прагматичный: «Как мне стать счастливым?», тем самым провозгласив новую модель личного и социального взаимодействия [222] Porter 2000, pp. 21–22. .

Эта модель включала в себя нормы приличий, бережливости и сдержанности, ориентацию скорее на будущее, нежели на прошлое, и признание достоинства и престижа за торговцами и изобретателями, а не только за солдатами, священниками и придворными. Наполеон, образцовый носитель воинской культуры, пренебрежительно называл англичан «нацией лавочников». Однако британцы в то время зарабатывали на 83 % больше французов и потребляли на треть больше калорий – и мы знаем, чем все закончилось при Ватерлоо [223] Данные о ВВП на душу населения: Maddison Project 2014, Marian Tupy’s Human Progress, http://www.humanprogress.org/f1/2785/1/2010/France/United%20Kingdom . .

За Великим побегом Великобритании и Нидерландов вскоре последовали побеги германских и скандинавских стран, а также бывших британских колоний в Австралии, Новой Зеландии и Северной Америке. В 1905 году социолог Макс Вебер предположил, что капитализм невозможен без «протестантской этики» (гипотеза, из которой следует любопытный вывод, что евреям никак не добиться успеха в капиталистическом обществе). Как бы то ни было, католические страны Европы вскоре тоже вырвались из оков бедности, а череда прочих побегов, показанная на рис. 8–2, опровергла разнообразные теории о том, почему буддизм, конфуцианство, индуизм или в целом «азиатские» или «латинские» ценности несовместимы с динамично развивающейся рыночной экономикой.

РИС. 8–2. ВВП на душу населения, 1600–2015

Источник: Our World in Data , Roser 2016c, на основании данных Всемирного банка и Maddison Project 2014

Те кривые с рис. 8–2, которые не относятся к Великобритании и США, открывают для нас вторую поразительную главу истории процветания: со второй половины XX века бедные страны в свою очередь начали побег из бедности. Великий побег стал превращаться в Великую конвергенцию [224] Великая конвергенция: Mahbubani 2013. Махбубани приписывает термин колумнисту Мартину Вульфу. Рэйдлет (2015) называет ее «Великий рывок»; Дитон (2013) считает ее частью Великого побега. . Страны, до недавних пор удручающе нищие, достигли уровня комфортного богатства – так, например, произошло в Южной Корее, на Тайване и в Сингапуре. (Моя бывшая свекровь, выросшая в Сингапуре, вспоминала, как в ее детстве семья за ужином делила на четверых одно яйцо.) С 1995 года в 30 из 109 развивающихся стран – в том числе в таких несхожих государствах, как Бангладеш, Сальвадор, Эфиопия, Грузия, Монголия, Мозамбик, Панама, Руанда, Узбекистан и Вьетнам, – отмечается такой экономический рост, при котором доходы удваиваются каждые восемнадцать лет. Еще в сорока странах темпы развития позволяют удваивать доходы раз в тридцать пять лет, что сравнимо с исторической скоростью роста экономики США [225] Страны с высокими темпами роста ВВП: Radelet 2015, pp. 47–51. . Достаточно примечательно уже то, что в 2008 году в Китае и Индии доход на душу населения был таким же, как в Швеции в 1950-м и 1920-м соответственно, но это еще более поразительно, если вспомнить, сколько там было этих душ: 1,3 и 1,2 миллиарда. К 2008 году население мира, все 6,7 миллиардов, имели средний доход, эквивалентный доходу жителя Западной Европы в 1964 году. И нет, это происходит не только потому, что богатые люди становятся все богаче (хотя, разумеется, это тоже имеет место, о чем мы поговорим в следующей главе). Крайняя бедность уходит в прошлое, и все жители планеты становятся средним классом [226] Согласно Millennium Development Goals Report 2015, «численность работающего среднего класса – людей, живущих на сумму, превышающую $4 в день, – практически утроилась с 1991 до 2015 года. Эта группа теперь составляет половину рабочей силы в развивающихся странах, тогда как в 1991 году их доля была равна всего 18 %» (United Nations 2015a, p. 4). Конечно, большая часть представителей этого по определению ООН «работающего среднего класса» в развитых странах считались бы бедными, но даже при таком широком определении мир сдвинулся в сторону среднего класса сильнее, чем можно было надеяться. В 2013 году Брукингский институт оценивал численность среднего класса в 1,8 миллиарда и предсказывал к 2020 году рост до 3,2 миллиарда (L. Yueh, “The Rise of the Global Middle Class,” BBC News online, June 19, 2013, http://www.bbc.com/news/business-22956470 ). .