Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Кроме того, президента ограничивают органы местного самоуправления и власти штатов, которые находятся куда ближе к реальности; правительства других стран, которые едва ли готовы подчинить все идее вернуть Америке былое величие; и даже корпорации, которым выгодны мир, процветание и стабильность. Наконец, глобализация – это волна, которую уже не развернуть вспять ни одному правителю. Многие из проблем США, по сути, являются глобальными, в том числе миграция, пандемии, терроризм, киберпреступность, распространение ядерного оружия, государства-изгои и загрязнение окружающей среды. Невозможно вечно прикидываться, что их не существует, а решать их можно только в рамках международного сотрудничества. Невозможно также и бесконечно отрицать выгоды глобализации – товары по доступным ценам, крупные рынки экспорта и сокращение бедности на планете. С появлением интернета и снижением стоимости путешествий ничто уже не остановит потоки идей и людей (особенно, как мы видели, молодых). Что же до войны против истины и фактов, в конечном счете у них есть неотъемлемое преимущество: они продолжают существовать, даже когда ты перестаешь в них верить [1005] Перефразированное высказывание фантаста Филипа Дика, «реальность – это вещь, которая продолжает существовать, даже когда ты перестаешь в нее верить». .

Но еще важнее понять, действительно ли подъем популистских движений, сколько бы вреда они ни принесли в ближайшей перспективе, предвосхищает черты более далекого будущего, действительно ли, как недавно печалился/злорадствовал автор передовицы в The Boston Globe , «просвещению какое-то время везло» [1006] S. Kinzer, “The Enlightenment Had a Good Run,” Boston Globe, Dec. 23, 2016. . Действительно ли события 2016 года предполагают, что мир движется назад, в Средневековье? Подобно климатическим скептикам, которые заявляют, что сегодняшнее прохладное утро подтверждает их правоту, мы все склонны делать чересчур далеко идущие выводы из недавних событий.

Во-первых, последние выборы – не референдум по вопросу Просвещения. В условиях американской двухпартийной системы любому республиканскому кандидату по умолчанию гарантированы как минимум 45 % голосов избирателей, причем Трамп проиграл прямое голосование, набрав всего 46 % против 48 %. Он стал президентом благодаря причудливости американского избирательного процесса, а также потому, что политтехнологи Клинтон его недооценили. К тому же Барак Обама, который в своей прощальной речи прямо воздал должное Просвещению за «самый дух этой страны», покинул Белый дом с уровнем одобрения 58 %, что выше среднего для уходящего лидера [1007] Уровень одобрения Обамы: J. McCarthy, “President Obama Leaves White House with 58 % Favorable Rating,” Gallup, Jan. 16, 2017, http://www.gallup.com/poll/202349/president-obama-leaves-white-house-favorable-rating.aspx . Прощальное обращение: Обама говорил о «характерном для отцов-основателей духе новаторства и практического подхода к проблемам», который был «порожден Просвещением» и который он определил как «веру в разум и предприимчивость, в торжество права над силой» (“President Obama’s Farewell Address, Jan. 10, 2017,” The White House, https://www.cnn.com/2017/01/politics/president-obama-farewell-speech/index.html ). . Трамп вступил в должность, имея рейтинг 40 %, небывало низкий для свежеизбранного президента, а за первые семь месяцев он опустился до 34 %, что почти в два раза ниже среднего рейтинга девяти предшествующих президентов на тот же момент их срока [1008] Рейтинги Трампа: J. McCarthy, “Trump’s Pre-Inauguration Favorables Remain Historically Low,” Gallup, Jan. 16, 2017; “How Unpopular Is Donald Trump?” FiveThirtyEight, http://projects.fivethirtyeight.com/trump-approval-ratings/ ; “Presidential Approval Ratings– Donald Trump,” Gallup, Aug. 25, 2017. .

Результаты выборов в Европе – это тоже не правдивое отражение преданности идеалам космополитического гуманизма, но реакция на тугой узел вызывающих острые эмоции сиюминутных проблем. В последнее время среди них судьба евро (к которому скептически относятся и многие экономисты), навязчивое регулирование со стороны Брюсселя и необходимость принять большое количество беженцев с Ближнего Востока как раз тогда, когда ужас перед исламским терроризмом (хотя и несоразмерный его реальной опасности) усилился из-за чудовищных терактов. Но даже в этих условиях популистским партиям в последние годы удалось привлечь на свою сторону всего 13 % избирателей; они добились большего представительства в парламентах нескольких стран, но и лишились части депутатов в таком же числе государств [1009] G. Aisch, A. Pearce, & B. Rousseau, “How Far Is Europe Swinging to the Right?” New York Times, Dec. 5, 2016. Из двадцати изученных стран в девяти с момента предыдущих выборов представительство крайне правых партий возросло, в девяти сократилось, а в двух (Испания и Португалия) такие партии в парламентах вообще не представлены. . В год, последовавший за шоком, связанным с избранием Трампа и победой сторонников Брекзита, правопопулистские партии потерпели неудачу на выборах в Нидерландах, в Великобритании и во Франции, где новый президент Эммануэль Макрон заявил, что Европа «ждет от нас защиты духа Просвещения, которому угрожают со столь многих сторон» [1010] A. Chrisafis, “Emmanuel Macron Vows Unity After Winning French Presidential Election,” Guardian, May 8, 2017. .