Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Этот отрывок – прямая иллюстрация к вышеприведенному наставлению об обучении пехоты резервного корпуса. Она говорит, что Суворов, и как пропагандист нового метода обучения солдат, выросшего из боевой практики предыдущих кампаний Дунайской армии, и как командующий на поле сражения, верен выбранному им тактическому принципу, творчески развивает его и в результате добивается победы.

Понятно, почему впоследствии его так будут раздражать постоянные толки о его удачливости, о вечном везении. Ему как никому другому было известно, что удача в бою есть прямой результат постоянных размышлений, упорных ежедневных учений и смелости творческой мысли, развитой двумя предыдущими этапами и выражающейся как в составлении диспозиции, так и в управлении сражением.

Все, чему он требовал учить полки в своем «Наставлении», было продемонстрировано в ходе сражения. А он, полководец, свободно реагирует на изменение обстановки и тут же меняет форму боевых порядков: войска в его руках – гибкий и пластичный материал, из которого он и «лепит» фактуру сражения. Какая уж тут удача. Результат постоянных учений и строящийся на них расчет. И постоянная быстрота движения, и неувядающий натиск в поражении неприятеля. Тут оказывается бессильна даже отчаянная храбрость отборных турецких воинов:

«…здесь ранен был внутри карея князь Ратиев, подполковник: ялын-кылыджи, по их обычаю, в оные внедриваются» [282] Там же. .

То есть хотя вооруженные только ятаганами и кинжалами эти подлинные «гази» и ворвались внутрь каре, но разгромить его не смогли. Кстати, именно во время такой атаки за год до этого и погиб мужественный Вейсман.

Но вот наступает пятая, завершающая фаза битвы:

«Полем был наш марш, большею частью терновником, паки девять верст, и при исходе его прибыл к нам артиллерии капитан Базин и с ним близ десяти больших орудиев, которыми открыл пальбу в лощину, внутрь турецкого лагеря. Уже турки всюду бежали; но еще дело кончено не было, – за их лагерем усмотрел я высоту, которую одержать надлежало, пошел я сквозь оной с подполковником Любимовым и его эскадронами, карей же оной обходили и тем нечто замешкались; по занятию мною той высоты произошла с турецкой стороны вдруг на нас сильная стрельба из больших пушек, и, по продолжению, приметил я, что их немного, то приказал от себя майору Парфентьеву взять поспешнее и скорее три суздальских роты, их отбить, что он с крайнею быстротою марша и учинил; все наше войско расположилось на сих высотах, против наступающей ночи, и прибыл к нам г. – бригадир Зиборовский с его кареем комплектного Черниговского полку» [283] Суворов А. В. Документы. – Т. 1. – С. 687–688. .

В этой фазе отлично действуют, каждый на своем месте, все три рода оружия: пехота, артиллерия, кавалерия. Войска наши в этой фазе как бы перекатываются друг через друга с максимальным успехом. Это сражение уже целиком воспроизводит все три воинских качества: и глазомер, и быстроту, и натиск. Суворов с полным основанием мог завершить свой рассказ исполненным сдержанной гордости итогом:

«Таким образом окончена совершенная победа при Козлуджи, последняя прошлой Турецкой войны» [284] Суворов А. В. Наука побеждать. – СПб., 2015. – С. 24–26. .

И действительно, одержанная им победа позволила через 10 дней М. Ф. Каменскому, продвинувшись вперед, 19 июня (старый стиль) у Али-бабы отбросить врага к Шумле, уничтожить запасенный для лагеря великого визиря провиант, а сам лагерь в Шумле отрезать от сообщения с Адрианополем. На следующий день великий визирь запросил перемирия. Но граф Румянцев прямо заявил: никаких переговоров и проволочек, а пусть в его ставку в деревне Кючук-Кайнарджи прибудут послы для подписания мира. И точка. Турки прибыли 5 июня (старый стиль), фельдмаршал дал им пять дней. Скрепя сердце, после безнадежной дипломатической схватки турецкие делегаты подписали мир, продиктованный им графом П. А. Румянцевым: Россия получала города-крепости Керчь и Еникале в Крыму, Кинбурн, стороживший вход в Днепро-Бугский лиман и само побережье лимана, ей представлялось право торгового мореходства в Черном море с любым количеством пушек на борту купеческого судна, право строить военно-морской флот, турки уплачивали контрибуцию в 4,5 миллиона рублей. Но главное: Крымское ханство становилось независимым от Турецкой империи государством, а значит, волею судеб оказывалось в орбите влияния России. С Крымом вскоре надолго будет связана служебная судьба Суворова. Но пока что ему предстояло немедленно отправиться на новую войну, уже год полыхавшую в юго-восточных губерниях империи.