Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

«…так как цель наша – выманить неприятеля на равнину» [2086] Там же. С. 255. .

Этой четкой установкой Суворов достигает нового стратегического успеха: на равнине он сильнее французов, у него 37 800 человек, способных уже сейчас принять бой, и ожидается, что Край приведет 26 900 в ближайшие два дня [2087] Милютин Д. А. Указ. соч. Т. 2. С. 36. . Силы Жубера по-прежнему разобщены и никак не возрастают. Наш герой настолько уверен в грядущей победе, что шлет Краю приказ в стихах на немецком [2088] Там же. С. 37. , мы же приводим их перевод:

Редко в военной истории встречается такая уверенность в будущем успехе, основанная на верных расчетах и отданных распоряжениях.

Из предписания, посланного Суворовым 3 августа (старый стиль) Краю, становится ясен оперативный замысел сражения:

«Я согласен с предложением вашего превосходительства напасть на неприятеля завтра 4/15 числа на рассвете со всеми вашими силами; особенно поручаю вам обратить величайшее внимание на левое крыло противника. Должно ударить на него с величайшей стремительностью и стараться прогнать его чрез Нови к Серавале, то-есть от равнины Лемы до равнины Скривии, и с возможною стремительностью отрезать от Гави. За этой атакою в равнине я буду следовать с войсками, находящимися у Поцоло-Формига-ро и дам знать об этом армии, стоящей у Ривальты. Совершенно полагаюсь на моего друга, одушевленного геройскими подвигами» [2090] Суворов А. В. Документы. – Т. 4. – С. 256–257. .

В этом коротком послании весь план сражения, основанный на том, что противник допустил ошибку 3 августа: Жубер дал своим войскам выйти из горных отрогов Лигурийских Апеннин через долину реки Орбы и реки Леммы на левом фланге, в центре занять Нови, оттесняя авангард Багратиона, а на правом фланге выйти на равнину через долину реки Скривии. Вот теперь-то фельдмаршал хотел атаковать в долине Леммы корпус генерала Периньяна, то есть левый фланг, сбить его и теснить через Нови, то есть центр, где сковывает французов Багратион, подкрепляемый Милорадовичем, стоящим у Поццоло-Формигаро, и давить далее в долину Скривии, то есть на правый фланг французов. При этом надо было стремиться отрезать их от местечка Гави в долине реки Скривии, через которое лежал кратчайший путь отступления назад в Лигурийские Апеннины. Если же будет нужно, притянуть из Ривальты корпус Дерфельдена в 14 900 человек, составляющий резерв армии. Таким образом, как и при Треббии, Суворов планирует подобие «косой» атаки, насколько это возможно на всхолмленной равнине. Как видно, он снова творчески развивает идею Эпаминонда и Фридриха II, но при этом не стремится выстраивать идеальные, педантичные, линейные боевые порядки, исходя из рельефа местности, диктующего скорее комбинирование линий и колонн в зависимости от того, на какую местность передвигаются войска в ходе сражения.

Однако жизнь внесла существенные коррективы в этот замысел. Едва 3 августа французы стали показываться из отрогов Апеннин, как Жубер, шедший с левым крылом, дойдя до Пастурано на высотах левее Нови, остановил свои части и поспешил на правое крыло к Сен-Сиру и Моро, остававшемуся при армии и шедшему с Сен-Сиром. Вместе эти генералы выехали на высоты у Нови, и только тут Жубер увидел истинное положение дел: превосходящая его силы армия союзников была видна на равнине от подошвы возвышенностей, на краю которых и стояло Нови, до самой По, извивавшейся почти на линии горизонта. Войска союзников были так хорошо видны в подзорную трубу, что становилось понятно, как он ошибался, думая, что осадный корпус, покоривший Мантую, еще не прибыл к главной армии. Положение было угрожающее, ни о каком спуске на равнину и движении к Тортоне не могло быть и речи. Что же тогда делать? Жубер был в замешательстве.

Принять тут же решение он не осмеливался и провел совещание с Сен-Сиром, Периньоном, возможно, с Моро и Сюше, своим начальником штаба. Мнение старшего генералитета было почти одинаково: немедленно отступить и ждать, когда будет сформирована и введена в действие Альпийская армия Шампионе. Жубер стыдился такого проявления малодушия после того, как он, начиная наступление, обратился к войскам с пламенными прокламациями, призывая идти вперед и победить. Потому заявлял, что отступать в виду столь сильного противника смертельно опасно. Но и решиться атаковать он не смел. Лишь к вечеру он смирился с очевидной необходимостью и, отпуская генералов к их корпусам, обещал вскоре прислать диспозицию к отступлению.