Мерлин Шелдрейк - Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее

Истина, вероятно, где-то посередине. Псилоцибиновые грибы, ядовитые для одних существ, могли служить вполне съедобной пищей для тех, что смогли стать устойчивыми к грибным токсинам. Некоторые виды мух, например, невосприимчивы к яду бледной поганки и, соответственно, обладают практически исключительными правами на нее. Могли ли насекомые, устойчивые к псилоцибину, помочь грибу распространять споры? Защищать его от других вредителей? Нам остается только гадать.

Мы, может, и не знаем, как псилоцибин служил грибным интересам в первые несколько миллионов лет своего существования. Но с нашей выигрышной позиции понятно, что взаимодействие человеческого разума и псилоцибина изменило эволюционную судьбу тех грибов, что его вырабатывают. Псилоцибиновые грибы легко устанавливают контакт с людьми. Псилоцибин не только не действует отпугивающе – чтобы случилась передозировка и отравление, человеку пришлось бы съесть в тысячу раз больше грибов, чем необходимо для обычного «путешествия в страну грез». Нет, он заставляет людей выискивать грибы, переносить их с места на место и искать способы искусственно выращивать их. Так, мы уже давно помогаем распространять их споры, достаточно легкие, чтобы ветер отнес их на большое расстояние, и достаточно обильные: единственный гриб, если оставить его на любой поверхности всего на несколько часов, выбросит столько спор, что вокруг него образуется пятно густого черного цвета. Столкнувшись с новым животным, химическое вещество, которое когда-то, вероятно, служило, чтобы сбивать с толку и отпугивать вредителей, за несколько быстрых ходов превратилось в эффективную приманку. «Магические» грибы превратились из золушек в звезд международного уровня всего за несколько десятилетий XX века, и это один из самых драматических эпизодов в долгой истории взаимоотношений человека и грибов.

Гарвардский ботаник Ричард Эванс Шультес, прочитав в 1930-х описания «плоти богов», составленные испанскими монахами XV века, был заинтригован этими записями. Из немногочисленных сохранившихся источников стало понятно, что в некоторых частях Центральной Америки псилоцибиновые грибы превратились в центры культурного и духовного притяжения. Они были обнаружены в руках местных божеств, а их употребление питало канал связи с божественным началом, в которой сами грибы играли существенную роль.

Можно ли было найти эти грибы в современной Мексике? Один мексиканский ботаник подсказал Шультесу, куда нужно ехать, и в 1938 году он отправился в долины северо-восточного штата Оахака на поиски. (В том же году Альберт Хофман впервые выделил ЛСД из спорыньи в фармакологической лаборатории в Швейцарии). Шультес обнаружил, что масатеки использовали грибы для поддержания здоровья и благополучия. Курандерос, или целители, регулярно устраивали грибные бдения, чтобы излечивать больных, находить пропавшую собственность и давать советы. Грибы росли в изобилии на пастбищах вокруг деревень. Шультес собрал образцы и опубликовал свои изыскания. Он сообщал, что употребление этих грибов приводило к «безудержному веселью, бессвязной речи и… фантастическим многокрасочным и ярким видениям».

В 1952 году Гордон Уоссон, миколог-любитель и вице-президент банка J. P. Morgan , получил письмо от поэта и ученого Роберта Грейвса с описанием работы Шультеса. Известия об изменяющих сознание грибах из «плоти богов» чрезвычайно заинтересовали Уоссона, и он отправился в Мексику, в штат Оахака, на их поиски. Там Уоссон познакомился с целительницей по имени Мария Сабина, пригласившей его на грибную церемонию. Уоссон описал свои впечатления как «потрясающие душу». В 1957 году он опубликовал отчет о своей поездке в журнале Life . Статья была озаглавлена «На поиски магических грибов, или Нью-йоркский банкир отправляется в горы Мексики для участия в древних ритуалах индейцев, которые жуют странные наросты, вызывающие видения».

Статья Уоссона стала сенсацией, ее прочли миллионы. К тому времени свойства ЛСД были известны уже 14 лет и изучением его воздействия активно занималось сообщество исследователей. Тем не менее работа Уоссона о грибах-психоделиках была первой, что достигла широкой общественности. Словосочетание «магические грибы» стало почти что термином. Более того, оно наметило кое-какие новые пути в науке. В автобиографии Деннис Маккенна вспоминает, как его брат Терренс, тогда развитый не по годам 10-летний мальчуган, «ходил по пятам за матерью, размахивая журналом и требуя продолжения истории. Но ей, конечно, добавить было нечего».