Мерлин Шелдрейк - Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее

Биолог Робин Уолл Криммерер, член Нации граждан потаватоми, отмечает, что язык индейцев потаватоми изобилует глагольными формами, одушевляющими феномены, лежащие вне мира человека. Слово, обозначающее холм, например, является глаголом – «быть холмом». Холмы постоянно «холмятся», это «активные, живые» холмы. Вооружась такой «одушевляющией грамматикой», можно говорить о жизни других организмов, не низводя их до объектов неживой природы, но и не заимствуя традиционные гуманистические концепции. В английском языке, наоборот, пишет Криммерер, нельзя признать «простого существования другого живого существа». Если вы не относитесь к человеческому роду, вас тут же записывают в категорию «неодушевленных предметов»: «нечто», «вещь». Пожелай вы одолжить «человеческую» концепцию, чтобы определить суть стороннего организма, вы попадете в ловушку антропоморфизма. Если вы используете понятие «нечто», вы начинаете воспринимать эти организмы как неодушевленные и попадаете в другую западню.

Биологические реалии немонохромны. Почему описания и сравнения, которые мы используем при познании мира – наши инструменты, – должны быть такими примитивными? Разве нельзя расширить некоторые из привычных для нас концепций, таких как «разговаривать», «слышать» и «понимать»? Например, представить, что «говорить» можно не только ртом, «слышать» – не только ушами, «понимать» и «интерпретировать» – не только с помощью нервной системы. Способны ли мы на это, не подавляя иные формы жизни предубеждением и недомолвками?

Даниэль завернул трюфель и, осторожно засыпав дыру, отпустил переплетенные колючие ветки ежевики, прикрывшие разрытую землю. Парид объяснил, что так не будут нарушены отношения между грибом и корнями дерева. Даниэль сказал, что так другие охотники за трюфелями не пойдут по нашим следам. Мы пошли обратно по полю. Запах трюфеля ослабел, когда мы добрались до машины, и стал еще менее выраженным, когда мы вернулись в комнату с весами. Мне стало интересно, что останется к тому времени, когда его натрут и посыпят тарелку посетителя ресторана в Лос-Анджелесе.

Несколько месяцев спустя я отправился на охоту за трюфелями по лесистым холмам в окрестностях Юджина, штат Орегон, с Лефевром и его итальянской водяной собакой по имени Данте, которого Лефевр зовет «многоплановым охотником за трюфелями».

Собаки-добытчики Кайка и Дьявол натасканы искать большое количество видов грибов; «многоплановые охотники» обучены отыскивать все, что интересно пахнет. И это позволяет им находить виды трюфелей, запаха которых они не знают. И вот Данте гоняется за тем, что вовсе и не трюфель, – пахучими многоножками, например. Но он также откопал четыре еще не описанных вида трюфелей, и в этом нет ничего необычного. Майк Кастеллано, известный эксперт по трюфелям, в честь которого был назван один из видов, описал два новых порядка, более двух дюжин новых родов и примерно две сотни новых видов трюфелей. По его словам, собирая трюфели в Калифорнии, он регулярно находит новые виды, что служит напоминанием о том, сколько еще остается неизведанным.

Пока мы карабкались вверх, продираясь сквозь Дугласовы пихты и папоротники-нефролеписы, Лефевр рассказывал мне, что люди веками подспудно культивируют трюфели. Трюфели процветают в потревоженной людьми окружающей среде. В Европе добыча трюфелей резко упала в XX веке, когда ухоженные леса, где росли эти грибы, либо вырубались под сельское хозяйство, либо запускались и густо зарастали деревьями. Ни то, ни другое не благоприятствует разведению трюфелей. Для Лефевра возрождение культуры выращивания трюфелей очень важно, потому что это способ получить прибыльный урожай в лесистой местности и направить частный капитал на восстановление окружающей среды. Чтобы добыть трюфели, необходимо вырастить деревья. Почва – это дом для разнообразных форм жизни; нельзя культивировать трюфели, не мысля в масштабе экосистем.

Данте носился зигзагами вокруг нас, вынюхивая. Лефевр рассказал мне о теории, согласно которой манна, ниспосланная Богом идущим через пустыню израильтянам, была на самом деле пустынными трюфелями – деликатесом, который неожиданно проступает сквозь засушливые безводные почвы на большей части территории Ближнего Востока. Он поведал о безуспешных попытках вырастить неуловимый белый трюфель и о том, как плохо мы разбираемся в его отношениях с деревом, в корнях которого он живет. А я думал о разнообразных реакциях грибов на изменения в окружающей их среде и о способах, которые они изобретают, чтобы ужиться с растениями и животными, от которых зависит их существование.