Татьяна Джаксон: Исландские королевские саги о Восточной Европе

Королевские саги второй половины XIII в. создавались с использованием богатых, хорошо организованных архивных материалов из королевской канцелярии и показаний современников-очевидцев. Уступая ранним сагам и сагам классического периода в стиле, они все же вписываются в рамки жанра. Небезынтересна мысль Арманна Якобссона, что исландцы прекратили создавать королевские саги, как только признали власть норвежского короля в 1262 г. [38]

На рубеже XIII–XIV вв. была написана «Большая сага об Олаве Трюггвасоне», выпадающая из общего ряда королевских саг по той причине, что почти не носит на себе следов индивидуального авторства, и предваряющая собой целый ряд рукописей XIV–XV вв. – компиляций более ранних саг [39] [40] .

Итак, королевские саги в узком понимании этого термина представлены отдельными сагами – жизнеописаниями того или иного конунга; сводами саг , рисующими историю Норвегии на большом отрезке времени, и рукописями XIV–XV вв. – компиляциями , сохранившими более ранние саги.

Сводов саг известно всего четыре. Это «Обзор саг о норвежских конунгах», «Гнилая кожа», «Красивая кожа» и «Круг земной». Они посвящены истории Норвегии с древнейших времен до 1177 г. (того года, с которого начинается изложение в написанной раньше сводов «Саге о Сверрире»), и в них четко выделяется (особенно в «Круге земном») 16 саг, точнее – 16 сюжетов, так как в указанных сводах эти сюжеты разрабатываются по-разному (см. табл. 2).

Особо следует оговориться, что даты правления конунгов в этой таблице не абсолютны: хронология истории Норвегии до 1000 г. приблизительна [41]. Тем не менее некие условные датировки (чаще – взятые из исландских анналов) фигурируют в изданиях саг и комментариях к ним, а потому, не забывая о том, что это лишь допущение, я все же считаю возможным использовать их в тех случаях, когда в этом нет принципиального значения для «восточного» материала.

Не существует отдельных саг о трех норвежских правителях: об Эйрике Кровавая Секира (928–933), о ярле Хаконе Сигурдарсоне (975–994) и о его сыне, ярле Эйрике (999 или 1000–1011).

Саги об Олавах, напротив, имели по несколько вариантов: «Сага об Олаве Трюггвасоне» – 1) латиноязычная сага монаха Одда (известны три редакции перевода), 2) не сохранившаяся латиноязычная сага монаха Гуннлауга, 3) «Большая сага» (две редакции); «Сага об Олаве Святом (Харальдссоне)» – 1) «Древнейшая сага», 2) «Легендарная сага», 3) «^Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, 4) «Отдельная сага» Снорри Стурлусона (в нескольких редакциях).

Таблица 2

Сюжетика сводов королевских саг, описывающих норвежскую историю с древнейших времен до 1177 г.*

* Сюжеты, не включающие в себя «восточной» информации, выделены курсивом.

Повтор и различная обработка сюжетов являются отличительной чертой королевских саг, поскольку интересы церкви и государственной власти требовали зачастую подачи уже известного материала в новом освещении [42]. Вероятно, объяснение другого отличительного признака королевских саг – а именно того, что известен ряд их авторов, – тоже следует искать в особых функциях королевских саг по сравнению с сагами родовыми или о древних временах: королевские саги не были просто рассказом о прошлом, решенным в значительной мере художественными средствами, – они писались во многих случаях по заказу и использовались в политической борьбе своего времени [43].

Четыре отдельные саги являются хронологическим продолжением названных выше сводов, охватывая историю Норвегии с 1177 по 1280 г., образуя тем самым еще четыре сюжета (см. табл. 3).

Таким образом, изложение истории Норвегии с древнейших времен по 1280 г. распадается в королевских сагах на 20 сюжетов, разработанных с разной степенью полноты.

Таблица 3

Сюжетика королевских саг, посвященных истории Норвегии с 1177 по 1280 г.*

* Сюжеты, не включающие в себя «восточной» информации, выделены курсивом. Сокращения: F – «Codex Frisianus» (AM 45 fol), E – «Eirspennill» (AM 47 fol), Flat – «FLateyjarbók» (GKS 1005 fol), Skhb – «Skálholtsbók yngsta» (AM 81 a fol), P. Claussön – датский перевод Педера Клауссёна Фрииса (опубл. в 1633 г.).

Если классификация Сигурдура Нордаля (см. выше) достаточно условна в качестве видового деления саг, а в особенности выдвинутый им рубеж между первой и второй группами (1100 г.), то для королевских саг в качестве внутривидового деления (с границей на 1177 годе) она является очень продуктивной [44]. Среди королевских саг четко выделяются все три группы по Сигурдуру Нордалю. Вполне очевидно, что они строились на разном материале и преследовали разные цели. К «сагам о современности» можно отнести все четыре саги о правителях рода Сверрира (сюжеты 1–4 в табл. 3), а также не дошедшую до нас «*Нryggjarstykki»; эти саги, называемые А. Холтсмарк «официальной историографией» [45], рассказывали об очень недалеком прошлом, они использовали показания свидетелей и архивные документы и стремились к обоснованию права на власть конунга-самозванца Сверрира и восходящей к нему династии. В число «саг о прошлом» попадают саги о событиях с IX в. по 1177 г. (сюжеты 2-16 в табл. 2); они тоже ни в коей мере не являлись беспристрастной записью исторических событий [46]: несмотря на то что не последнее место среди их источников занимала устная традиция – сложившиеся в дописьменное время саги о конунгах и стихи скальдов, – они все же были порождением XII-XIII вв. «Саги о древности» представлены «Сагой об Инглингах» (сюжет 1 в табл. 2), рисующей легендарную предысторию шведской и норвежской правящих династий и представляющей скандинавскую историю как часть истории мировой. Совершенно очевидно, что познавательная ценность всех трех групп королевских саг неодинакова: наибольшие трудности ждут исследователя при работе с «сагами о прошлом», самой большой группой, содержащей значительный объем информации как по скандинавской, так и по восточноевропейской истории. Здесь следует оговориться. Весь приведенный выше материал мог создать у читателя, не знакомого с жанром саги, впечатление, что перед ним исторические сочинения, подверженные в значительной мере влиянию современных им политических и религиозных тенденций. Акценты в изложении были смещены сознательно, ибо здесь преследовались две цели: 1) дать по возможности более полную и точную характеристику памятников исландско-норвежской историографии и 2) подчеркнуть специфику королевских саг как «историографического» жанра. Однако, если о «сагах о современности» и можно говорить как об относительно достоверных источниках, то королевские «саги о прошлом» – это в первую очередь «произведения искусства, сочетающие – подчас с большим мастерством – элементы вымысла с сообщениями о фактах действительности» [47]. Именно они и вызывают у исследователей самые противоречивые чувства и самое различное (от абсолютного доверия до полного отрицания) к себе отношение.