Алексей Смирнов - Морской змей и маленькая хлорелла

И вот показался теплоходик. Он становился все больше, наконец пристал. Только зря мы радовались. Столько собралось туристов и геологов, что всех он не взял. Он ушел, как говорится, «в голубую даль», а мы остались ждать попутного суденышка.

На наше счастье, мимо проходил сейнер Байкальской биологической станции. И на борту его я увидел — кого бы вы думали? Желтого Портфеля. Я крикнул ему с берега, замахал руками, и он меня узнал. Сейнер причалил, и через десять минут мы уже плыли по направлению к дому.

«Все, что делается, все к лучшему», — говорила мне мама. И верно, если бы мы попали на теплоход, то нам бы и не видать сейнера. А на сейнере стоял знаменитый эхолот, с помощью которого находят рыбу в море, и множество других интересных приборов. В особенности меня интересовало, как ловят планктон.

Сначала я не знал, что такое планктон. Вижу только, что каждый день закидывают в воду сачок из шелка. Большой такой сачок, размером с небольшую бочку. И все, что есть в воде, в этот сачок попадает.

Я сначала думал, что они рыбу ловят. Но ни одной рыбины не попадалось, и я посмеивался над ними. Уж я бы закинул, так наверняка бы поймал. А они, то есть научные работники, говорят мне, что не рыба главное. Рыбу каждый дурак поймает. А главное то, чем рыба кормится.

Попробуй поймай рыбную еду, если ее, эту еду, простым глазом не видно. Вернее, саму-то рыбью еду — маленьких рачков там всяких еще видно, а то, что едят эти рачки — почти не видно. А рачки питаются мелкими водорослями. Водоросли такие крохотные, что сачок делают из шелковой материи, В шелке дырочки такие мелкие, что разглядеть их можно только в лупу. Все мелкие существа, которые попадают в сачок: и рачки, и водоросли — называют планктоном.

Я планктона ни разу не видел. Попросить посмотреть было как-то неудобно. И я решил выловить его сам. И вот утром, когда все еще спали, я вышел на палубу. Планктонная сеть висела тут же. Сейнер шел полным ходом, и было холодно. Я надел свою поролоновую куртку и взял в руки сачок. Сейчас в моих руках появится, наконец, загадочный планктон. Я намотал на руку веревку от сачка, размахнулся и закинул его в буруны за кормой, как это делали научные работники.

Что произошло дальше, я плохо помню. Помню только, что, когда сачок погрузился в воду, меня с силой дернуло. Не удержавшись на ногах, я свалился в волны Байкала.

— Спасите! — заорал я и в отчаянии зашлепал по воде руками.

Но мотор сейнера гремел сильнее, чем кричал я. Все на сейнере еще спали, а капитан, закрытый в своей рубке, не слышал. Сейнер полным ходом уходил на юг, а я оставался один на один с холодным Байкалом. Берега вдалеке едва синели, а подо мною — бездна глубиною в тысячу метров!

В то время, как со мною происходила эта страшная история и я коченел в ледяной байкальской воде, Степка нежился под ласковым солнцем Курильских островов, а в Иркутске меня ждала пачка его писем. Все Степкины приключения я излагаю его словами.

Эх, друг ты мой, Вовик, как же я тебе завидую. Ты работаешь в солидной экспедиции. Там у вас вертолеты и прочая благодать. А я вот один. И все мне быстро надоедает, и долго на одном месте я сидеть, как ты знаешь, не могу. Тянет меня все дальше и дальше.

Когда я приехал на Курилы, то увидел совсем не то, что ожидал. Я приехал потрошить рыбу, а меня поставили учетчиком. Это уж совсем неинтересно. Тогда я попросился на шхуну ловить сайру. Сайру мы ловили ночью на свет люстры. Ночью ловим, днем спим. Вернее все спят, а я спать днем не привык. День не спал, другой не спал. Пришлось и эту работу бросить.

Рыбаки обругали меня и сказали, что высадят меня, как Робинзона Крузо, на необитаемом острове. Это было бы интересно, но они высадили меня просто в каком-то заливе около небольшого села.

Неподалеку от села на лугу работали люди. Капитан посигналил, люди обернулись в нашу сторону, и один из них направился к берегу.

— Рабочих нужно? — в рупор крикнул капитан.

— Давай, давай, — ответили с берега.

Наша шхуна остановилась, и капитан меня представил встречающему мужчине. Он передал ему мои документы и сказал даже обо мне несколько хороших слов.

— Раз не хочешь рыбачить — дери анфельцию,— крикнули на прощанье рыбаки.

Что за анфельция и почему ее надо драть, я не знал. Ну, думаю, буду драть, только бы днем, а не ночью. Взвалил свой рюкзачок на плечо и двинулся за своим новым начальником. Он повел меня к тем людям, которые копошились на лугу. Издали я никак не мог понять, какой работой заняты люди. Они отдирали от зеленой травы что-то красное и складывали в кучи, как осенью складывают в кучи картофельную ботву.