Янис Варуфакис - Беседы с дочерью об экономике

Только демократический контроль над политиками заставляет их служить всему обществу, а не самим себе.

В предыдущей главе мы то же самое говорили о том, может ли человечество избежать планетарной катастрофы. Мы тоже пришли к выводу, что нас спасет только демократия.

Даже если демократия в наши дни плохо работает, это единственная надежда человечества в вопросах сохранения окружающей среды, человеческого труда и финансов. Только демократия умеет правильно распределять деньги и правильно с ними обращаться.

Первые деньги, как сигареты в концентрационном лагере или золото, развивались вместе с обществом. Сначала они обладали по большей части жизненной ценностью, но постепенно приобрели меновую ценность. Сначала сигареты были привычкой, радостью для курильщиков во вред их здоровью. Но весьма быстро они превратились в денежную единицу, имевшую меновую ценность независимо от того вредного удовольствия, которое они доставляли. Сейчас деньги не имеют никакой жизненной ценности, ими даже особо не полюбуешься, потому что они становятся цифровыми – как можно любоваться деньгами, смотря на банковскую карточку?

Если бы наши общества были устроены, как концентрационный лагерь, то деньги работали бы, как сигареты в лагере. Но рыночные общества коренным образом отличаются от меновой экономики в лагере.

Что же есть в рыночных обществах, чего не было в лагере Рэдфорда? Не было производства и, следовательно, рынка труда. Не было ни эдиповых рынков , о которых мы говорили в шестой главе, ни умных машин , о которых говорили в пятой главе. Отсутствие производства и рынка труда и отличает сигареты в лагере от евро в еврозоне, от долларов в США или иен в Японии.

В чем различие по существу? Есть сразу два ответа.

Прежде всего, из-за странной природы человеческого труда, о которой мы говорили всю пятую главу, деньги никогда не могут оказаться вне политики. А в лагере они были вне политики.

Затем кризисы в рыночных обществах начинаются изнутри. А в концентрационном лагере кризисы были вызваны внешними событиями: бомбардировками или сообщениями о скором конце войны.

Все это значит, что мы должны распоряжаться общественными деньгами разумно. Даже если мы не можем предотвратить кризис, по крайней мере, мы можем смягчить последствия кризиса.

Использование машин, распределение излишков и сохранение природной среды одинаково требуют демократического контроля. Технических, внеполитических решений будет недостаточно. То же самое можно сказать о деньгах: деньги – общее достояние, – и нужно ими распоряжаться сообща, в рамках политических решений, ориентируясь на общественное благо. Если все решения будут принимать только богатые, то мы не выберемся из кризиса, и все наше общество будет поражено коррупцией и безразличием.

Когда я заканчивал эту главу, я спросил твоего дедушку, моего папу, как было в концентрационных лагерях на Макронисе и Икарии, где он пробыл несколько лет во время и после Гражданской войны (1946–1949). Были ли там сигареты денежной единицей? Твой дедушка ответил:

– Нет, мы делили поровну то, что нам присылали. Однажды, хотя я не курил, я попросил тетю прислать сигареты. Получив посылку, я раздал по сигарете всем курильщикам, просто чтобы сделать им приятное. Мы всегда помогали друг другу, просто так.

Мне нечего добавить. Просто скажу, что рыночный обмен – только одна из форм обмена, на которых держится социальная ткань нашего общества. Рыночный обмен – не лучшая и не самая приятная форма. Но одно несомненно: он главенствует в рыночных обществах, создавая и огромное богатство, и великие несчастья, чудовищное неравенство и катастрофические кризисы.

В начале фильма «Матрица», который мы так долго обсуждали с тобой в пятой главе, Нео, еще не подозревающий, что ему придется стать главным героем, встречает находящегося в розыске Морфеуса, главу сопротивления, который ставит его перед неизбежным выбором. Между героями разворачивается такой диалог.

Морфеус:Наконец-то. Добро пожаловать. Как ты уже понял, я – Морфеус.

Нео:Это честь для меня.

Морфеус:Нет, честь для меня. Пожалуйста, проходи, садись. Догадываюсь, сейчас ты чувствуешь себя Алисой, падающей в кроличью нору…