Константин Асмолов - Не только ракеты - путешествие историка в Северную Корею

Жили мы в гостинице «Корё», которая своим шиком напоминает старые советские гостиницы. Строили ее вроде бы французы, но и дизайн отеля, и его инфраструктура напоминают японскую гостиницу конца 1980-х гг., включая то, как выглядит ванная. Это определенный знак, так как большинство иностранцев селят не там, а в гостинице «Янгакто», которая находится на острове посреди реки, что обеспечивает больший уровень контроля.

Интерьер гостиницы «Корё»

Номер нормальный, электричество и горячая вода были, даже электрочайник стоял. Можно ли пить воду из-под крана – не проверял. Каждый день в номер ставили поллитровую бутылку воды и полный набор туалетных принадлежностей, кроме бритвенного станка.

В холле не курят, но в номерах стоят пепельницы. И сотрудники, и гости выходили курить наружу, под козырек.

Телевизор у меня в номере показывал три или четыре корейских канала, которые работают некруглосуточно, пять или шесть китайских, NHK World, France-24, Аль-Джазира, англоязычный Russia Today и русскоязычный НТВ-Мир.

Нормального Интернета в гостинице нет. Он есть только в центре связи, и отправить письмо по электронной почте стоит 3 доллара (в отеле расчеты в долларах). Ты указываешь номер своей комнаты, а также страну и адрес, куда ты хочешь послать письмо. Коммуникация осуществляется с адреса гостиницы, и все ответы приходят на него же. Я заглядывал туда каждые 2–3 дня и видел, что список отправителей небольшой.

При гостинице есть несколько элитных ресторанов и базовый, куда в определенные часы мы ходили на завтрак-обед-ужин. Корейцы питаются на одном этаже, иностранцы – на другом. Кроме того, на первом этаже были пивбар и кафе, где можно было выпить чаю или кофе.

Также при гостинице есть переговорные комнаты, и именно в них проходило мое общение с большинством приглашенных ученых. Единственная большая встреча вне гостиницы была в Университете им. Ким Ир Сена.

Заполнена гостиница не очень, и во второй приезд нам казалось, что мы чуть ли не единственные иностранцы, которые там обитают. Среди людей, которых видел на завтраке, в основном, китайцы и представители Чхонрёна (ассоциация корейцев Японии, ориентирующаяся на КНДР). Были группы европейцев, но было не очень понятно, бизнесмены это или туристы.

Кстати, после моего первого визита гостиницу немного перестроили, убрав пивбар и поставив нечто вроде центра связи: теперь можно не только отправить письмо по электронной почте за три доллара, но и позвонить домой по таксе полтора доллара за минуту.

Оба раза наша официальная программа пребывания в Северной Корее начиналась с посещения Мангёндэ, где в 1912 г. родился товарищ Ким Ир Сен. Его дед и бабка жили там до 1959 г., после чего место было превращено в дом-музей, и этот прекрасно сохранившийся крестьянский дом 1910–1920-х гг. можно рассматривать как некий местный аналог «этнографической деревни».

Семья Кимов поселилась там в 1862 г. по весьма любопытной причине. В местах, окружающих Мангёндэ, «очень хороший фэншуй». И хотя я не так силен в геомантии, как некоторые мои коллеги, места там действительно очень красивые и правильные с точки зрения размещения могил. Поэтому многие помещики или представители дворянских родов хоронили там своих предков. Однако за этими захоронениями надо ухаживать, и потому какая-нибудь бедная семья получала сторожку, арендовала землю и в дополнение к занятию сельским хозяйством должна была присматривать за могилами. Прадед Ким Ир Сена вроде бы был сельским старостой, дед и бабка – рядовыми арендаторами, а отец и мать вождя относились к сельской интеллигенции.

Автор в Мангёндэ

Сам Ким не жил в Мангёндэ постоянно. Здесь он родился и жил до 1919 г., в котором, согласно северокорейской версии, он принял участие в Первомартовском движении за независимость. Нет, я верю, что семилетний мальчик вполне мог увязаться за демонстрантами и даже пострелять из рогатки по японским полицейским. Скорее, дело было в том, что его отец Ким Хен Чжик был относительно известным левым националистом, которому официальная историография КНДР приписывает изрядное количество достижений, включая создание Кунминхве (Корейское национальное общество), в котором он, возможно, действительно состоял. Так или иначе, после того как Первомартовское движение начали громить, Ким Хен Чжик с семьей перебрался в Китай, где Ким Ир Сен окончил начальную школу и находился до 1923 г. Пока сын учился, отец «занимался национализмом» и, когда понял, что японцы к нему подбираются, отправил сына в тот самый «путь длиной в тысячу ли», который, с моей точки зрения, сыграл очень важную роль в биографии будущего вождя.